Игорь ДРУЧИН
ХРУПКОЕ ВРЕМЯ АУЭНЫ
Сборник научно-фантастических произведений
ТЕНИ ЛУННЫХ КРАТЕРОВ
Повесть
Психобиофизик Эрих Тронхейм отодвинул графики и устало откинулся на спинку кресла. Он снова перебирал а памяти все группы отклонений от нормы, но сейчас его опыт был бессилен. Графики оказались неспецифичными. Эрих уныло поглядывал на пластиковые коробки с карточками бывших обитателей научной станции Коперник. Неужели этот орешек ему не по зубам? Шеф, давая ему задание разобраться в истоках психических отклонений, не очень надеялся на успех: за два года институт психотерапии вылечил более сотни больных, но сами причины, вызывающие расстройство психики, оставались за семью печатями.
Запел зуммер. Эрих включил видеофон. Это был Мануэль Корренс, начальник отдела.
— Заснули, что ли? — седые брови шефа сердито шевельнулись.
Эрих промолчал. Его предупредили с самого начала, что Корренсу лучше не возражать.
— Новенького привезли. Вам не мешало бы встретить. Потолкуйте с водителем. Он это любит. Может, выудите свеженькую идею. Мы уже адаптировались. Ну, ступайте. Вездеход в южном шлюзе.
Тронхейм еще не успел ознакомиться со всеми закоулками подземного городка и, миновав отсеки института, часто посматривал на надписи и стрелки переходов. Выйдя к эскалатору, он увидел санитаров с носилками. Больной, пристегнутый специальными ремнями, порывался встать. Молодое смуглое лицо безобразила злобная гримаса.
— Дьябло! Тащите на воздух! — кричал он, мешая французские и английские слова. — Душно! Дайте запасной баллон! Тараканы! Уберите! Они облепили меня. Я живой! Слышите?! Я еще живой! Разве вы не видите?!
Вспышка ярости утомила его. Больной внятно, но убежденно забормотал. Тронхейм пошел рядом с носилками. И снова больной исступленно закричал.
— С Коперника? — спросил Эрих в промежутке между криками.
— Да, сэр.
— Кто он?
— Анри Фальк. Канадский француз. Работал вулканологом.
— Все время кричит?
— Нет, больше рвется. Водитель говорил, поймали в шлюзе станции. Хотел убежать без скафандра.
— Мания преследования?
— Нет, сэр! С этой станции больные не такие. Им мерещится Земля или родные…
— Острая форма ностальгии?
— Вроде этого.
— Шофер где?
— Наверное, в гараже. И не называйте его шофером, сэр. Обижается. Лучше водителем.
Эрих кивнул и зашагал обратно к эскалатору.
В гараже, сияя чистотой, стояло около десятка легких и тяжелых планетоходов. Непохоже, что один из них вернулся из длительного путешествия. Заметив в курилке группу техников, Тронхейм подошел к ним.
— Не скажете, где машина с Коперника?
— На мойке. Сейчас прикатит.
Эрих закурил сигарету и прислушался к разговору.
— Верно, Рей любит приукрасить. Как тут удержаться? Не первый случай. Не зря там тройной заработок. Риск большой. Но в чем-то он прав. Болеют не все. Некоторые по три раза возобновляют контракт. А сам шеф? Он работает почти с основания станции.
— Что мы знаем? Сколько пишут о светлых лучах Кеплера, а толку? Вот на Копернике тоже…
— Это с Земли они кажутся лучами, а здесь просто повышения.
— Не просто, а более плотные. И по составу другие. Заметьте, болеют те, кто работает на поверхности.
— По твоей теории О’Брайен давно уже должен быть в желтом доме под зеленой крышей. Чуть не каждый рейс туда мотается.
— Оно и заметно…
С тихим шорохом раскрылись створки. Огромная машина, мягко шлепая пропилоновымн траками, выползла из моечной камеры, развернулась и легко вкатилась на проверочный стенд. Из верхнего люка появилась крупная рыжая голова.
— Здорово, технари!
— Привет, Рей. Ты еще живой?
— А что мне сделается?
— Говорят, мистер Лумер собирается тебя вздуть и даже приготовил увесистую дубинку.
— Ну, ну! Полегче! Мы с ним поддерживаем нейтралитет.
Балагуря, техники подключали датчики к измерительным системам, осматривали ходовую часть, проверяли герметичность.
Рей О’Брайен глянул мельком на показания приборов и подошел к Тронхейму.
— Вы ждете меня?
— Мне хотелось бы узнать, мистер О’Брайен…
— Зовите меня просто Рей.
Эрих кивнул.
— Больной не очень беспокоил дорогой?
— Не больше, чем обычно. Немного пошумел, но мисс Лумер справилась с ним превосходно.
— Мисс Лумер?
— Да, дочь директора станции, Элси. Она вроде экспедитора. Сам-то не любит путешествовать.
— Часто приходится бывать там?
— У нас не любят туда ездить, хотя за рейс платят вдвое. Но я ничего. Лумер ко мне привык. Элси он доверяет только мне.
— Вы знали Анри Фалька?
— Само собой. Отличный был парень. С ним любая дорога короче. Как начнет анекдоты и всякие истории… Бедняга не поладил с Лумером. Начал ухлестывать за Элси. Француз, что с него возьмешь? Это у них в крови.
— Погодите, Рей. Что-то я не пойму, причем здесь мистер Лумер?
— Может быть, и ни при чем. Этого никто не знает. Болеют и просто так, но уж если не поладил с директором, лучше сразу уехать. Говорил я Анри. Он не захотел. И вот, пожалуйста!
— А не боитесь, Рей, что мистер Лумер узнает, как вы о нем отзываетесь?
— Ему не выгодно. И так боятся туда ездить! Да и сам я не суюсь в его владения. Сплю в машине, ем свое. Так, разве когда Элси едет со мной и угостит. Фрукты у него отличные. Нигде таких нет.
— Думаете, подсыпает что-нибудь?
— Кто его знает. Лучше поостеречься.
— Но это нетрудно проверить!
О’Брайен усмехнулся.
— Проверяли. Две комиссии. Врачи и химики. Трое вернулись больными.
— Да, любопытно, — сказал Эрих как можно искренней. Нагромождение небылиц начало раздражать его. Он знал о станции достаточно много, но еще больше знал о больных. Среди них были геологи, химики, биологи — люди знающие и способные, умеющие обращаться не только с анализаторами, и, конечно, кто-нибудь определил бы введение сильнодействующих активаторов или наркотиков. Он читал и выводы комиссий, где прямо указывалось на беспочвенность таких обвинений. Поэтому, чтобы не терять зря времени, он поспешил перевести разговор в другое русло.
— Когда вы снова поедете туда?
— Денька через три. Как Элси подберет все для станции. И потом, сами понимаете, молодая. Дома не разгуляешься! Отец за ней в четыре глаза следит. Здесь другое дело.
— Три дня… Вот что, Рей. Сообщите мне, когда соберетесь. Может быть, я с вами поеду. Спасибо за беседу.
Рей О’Брайен проводил его сочувственным взглядом.
— Смелый человек, этот доктор.
Тронхейм поднялся в свою лабораторию и вызвал начальника отдела.
— Ну что? — нетерпеливо спросил Корренс.
— Больной Анри Фальк, канадский француз. Похоже, острая форма ностальгии. По словам Рея О’Брайена оптимист, общителен. Вулканолог. Часто бывал на поверхности, вне станции. Одна из версий заболевания — влияние внешней среды.
— Все?
— О’Брайен связывает заболевание Анри Фалька с директором.
— Плюньте, он всем это говорит. Навязчивая идея. Думайте, ищите! Психограмму Фалька вам пришлют. Что еще?
— Шеф, мне хотелось съездить хотя бы ненадолго на станцию. Попробовать разобраться на месте.
— Запрещаю. Закажите материалы обследований. Ознакомьтесь.
— Вы мне связываете руки; шеф. Где обещанная свобода действий?
— Ишь, чего захотелось! Мне нужны нормальные сотрудники, а вы торопитесь стать идиотом.
— Но у меня идеальная психограмма. Живут ведь там… И ничего.
— Вы, кажется, вздумали возражать?
— По пустякам я бы не стал.
— До конца лечения Фалька даже не заикайтесь. Потом посмотрим. Все?
Тронхейм замялся, и Корренс сразу заметил его колебания.
— Выкладывайте, не стесняйтесь. Еще идея?
— Нет, просто подумал… О’Брайен сообщил, что с ним приехала дочь мистера Лумера…
— А, Элси! — Корренс раздвинул губы в улыбку. — Отличная мысль. Если бы я был помоложе… Одобряю. Заодно получите некоторые сведения.
— Я, собственно, ради сведений.
— Ну, ну. Мы же психологи. Свежая юбка всегда привлекательна, особенно в молодости. Действуйте!
Экран погас. Тронхейм полистал каталог и, найдя шифр личных дел Лумеров, сделал заказ в Центральный архив. Шеф ошибся. Элси Лумер привлекла его внимание не как женщина, а как здоровый человек, долго проживший на этой ненормальной станции. Светловолосая Лерлин Бенсон давно владела его мыслями. Она была всегда обворожительной и, невзирая на скромный достаток семейства, превосходно одевалась. Отец Лерлин, инженер, служил в одной из радиоэлектронных кампаний. Его заработка хватало на содержание семьи, но большого приданого за Лерлин он не сулил. Вопрос о женитьбе был решен еще в колледже, когда аналитические способности Эриха привлекли внимание профессора Уиллока, и Тронхейм остался на кафедре психологии ассистентом. Прошло несколько лет, и Эрих убедился, что работа на кафедре не решает проблемы. На первое время необходимо было раздобыть денег на обзаведение, и он рискнул подписать контракт на два года. Лерлин обещала ждать.