Сирин смотрел в окно, как ветер пытался сорвать с яблони, росшей в саду, последние листья. Определённо было жаль эту девушку. Напуганная, загнанная в угол, сидит теперь, как зверёк, полностью доверивший свою судьбу человеку. Её теперь не то, что обидеть, слово резкое сказать язык не повернётся.
–Куда ты теперь? – спросил он её.
–Есть только один вариант – к бабушке. Правда, до неё ехать по трассе километров пятьдесят…
–Ты сама говорила, что тебя ждут по всем адресам родственников.
–Но, это же в городе, а бабушка…
–Могут ждать и там. Я отвезу тебя к своему отцу. Он поможет и задавать лишних вопросов не станет.
–Если вы считаете, что так лучше… Едем сейчас?
–Нет, завтра рано утром. Отец встаёт с восходом. А сейчас надо ложиться. Ты устала, и время позднее.
Вика послушно встала, сама постелила себе на диване. Перед глазами Сирина мелькала её подмигивающая татуировка на шее. По сути, это единственное, что раздражало в ней. Нет ли такой же татуировки и у его дочери? В конце концов, что он теперь знает о ней? Раз целуется со всякими парнями, то могла обзавестись какой-нибудь змейкой, или пандой, а то ещё и бабочкой на совсем не видном месте…
Сирин прошёл в половину жены, осторожно постучал в дверь. Она открыла быстро, словно ждала. Стояла в дверях в пеньюаре и выжидающе смотрела куда-то мимо него.
–Ты ведь ещё не ложилась… Я тоже… – сказал Сирин, почему-то смущаясь. – Завтра рано утром я отвезу её к отцу, от него сразу на работу. Не знаю, что там будет и когда освобожусь… Но я бы повторил сегодняшний вечер.
–Посмотрим, – произнесла жена обнадёживающим тоном.
–Ты извини, я не ожидал, что всё так сложится…
Жена повела бровями и даже мельком взглянула на него.
–Я и правда устал. День такой… Пришёл пожелать тебе спокойной ночи… Ужин был замечательный, а ты прекрасна…
Жена подставила ему щёку. Он ткнулся в неё носом, потом губами… Вроде надо уходить, но оставалось что-то недосказанное…
–Послушай, у нашей дочери есть татуировки? – бухнул он вдруг, неожиданно для самого себя.
–Ты это сейчас решил узнать? – жена посмотрела на него, как на дикаря. – Спокойной ночи!
И закрыла дверь.
–Спокойной ночи, – сказал Сирин закрытой двери.
Утром он проснулся раньше того времени, когда его должен был разбудить дом. Можно было поспать ещё полчаса, но сон улетучился, как только открыл глаза. Пошёл в душ, потом пил на кухне чай, не притрагиваясь к завтраку. Аппетита не было.
Особого волнения Сирин не испытывал, однако чувство, что случилось нечто масштабное и небывалое его не покидало. Казалось бы, что произошло? Сбой, который следует устранить, и если даже не сбой, а диверсия, то он тут абсолютно невинен, пусть разбираются те, кому следует. В виновность Вики он не верил. Сейчас отвезёт её к своему отцу, спрячет там на пару дней, пока всё не успокоится. Чем он рискует? Пожалуй, ничем. Пусть люди в штатском задают вопросы, посадить его они всё равно не посадят. За что? Могут, конечно, уволить, но это вряд ли. Опять же, за что? С обязанностями он справляется, всеми силами пытается разобраться в причинах. Могут перевести на другую должность…
Сирин тряхнул головой. Будь, что будет! И пошёл будить Вику. Надо было успеть завести её к отцу, а от него – на работу.
Вика не спала, сидела на кровати, укутавшись в халат. На полу, напротив, сидел кот и внимательно её разглядывал.
–Вижу, уже познакомились, – сказал Сирин.
–Я проснулась от того, что он меня обнюхивал, – сказала Вика. – Ваш? У меня в детстве были собаки.
–А у меня коты. Они всегда у меня под боком, без них даже скучно. Нам пора. Позавтракай и поедем.
Вика пошла переодеваться. Одежда была вымыта и высушена. В отличие от Сирина она не страдала отсутствием аппетита, и вместе со своей съела и его порцию. Видимо начинающаяся полнота её не тревожила, в будущем она вполне могла стать солидной тётей. Кот сидел неподалёку, пристально наблюдая за гостьей, как бы прикидывая, стоит ли этот человек его одобрения, или нет. Потом вполне доброжелательно проводил её до дверей.
Дом оповещал только о гостях, о приближающихся хозяйских машинах, на приходящих членов семьи без предварительной просьбы не реагировал. Так уж был настроен. Поэтому появление на пороге дочери было для Сирина неожиданностью.