— Хороший конь отнесет тебя туда, куда ты пожелаешь. Он будет с тобой во всех опасностях до самого конца. Кого выберешь?
Глаза Элены расширились.
— Откуда я знаю? У меня не было своего коня. Я брала в конюшне.
— Может, я выберу? — сказала Килэй. Элена кивнула, она забрала откушенное яблоко у Деклана и перепрыгнула через ограду.
Лошади ощущали хищника в ней, они убегали, когда она шла к ним, их глаза были полны ужаса. Все лошади убежали на другую сторону загона… кроме одного.
У него была серая шерстка в яблоках, грива была короткой. Его хвост с интересом покачивался, карие глаза смотрели на яблоко. Он медленно пошел вперед, перебирая толстыми ногами. Добравшись до Килэй, он понюхал ее ладонь в приветствии. Она предложила ему яблоко.
По жесту Килэй Элена перебралась через ограду к ней. Она докормила коню яблоко, осторожно погладила между ушей. Ее темные глаза ничего не выдавали, взгляд не дрогнул. И Каэл был удивлен, когда она сказала:
— Этот. Я выбираю его.
— Его? — Деклан посмотрел на коня. — Но это фермерский конь. Он тянет плуг, а не путешествует. Я не хочу обманывать тебя. Там создания красивее.
— Но не смелее, — отметила Килэй.
Элена провела рукой по шее коня в яблоках.
— Смельчак… — прошептала она. А потом она обхватила его длинную морду и уперлась подбородком в его нос. — Что скажешь, Смельчак? Хочешь приключений?
Он фыркнул в ответ.
Глава 47
Неожиданность
К вечеру великаны закончили хоронить мертвых. Они свалили трупы предателей в гору на пустом участке травы и подожгли.
— Мы не оставим и следа зла, — прошептал Бренд, глядя, как огонь пожирает их тела. Он потянулся к Деклану, глаза которого не было видно за тенью. Его плечи опустились, когда Бренд обхватил их, но он не стряхивал руку. — А те, кого мы потеряли… будут покоиться с миром. Грязь сгорит, а мы попрощаемся с нашими братьями.
Они похоронили пиратов и великанов с одной стороны дороги, ведущей в замок. В одной из влажных комнат они нашли саженцы, которые графиня привезла для лорда Гилдерика. Некоторые уже были с фруктами, а другие — только с почками.
Они посадили деревья у могил, и Бренд сказал, что они почтят мертвых лучше, чем любая каменная табличка.
— Они будут жить в каждом цветке, в каждом плоде. Мы будем слышать их шепот в шорохе листьев… и наши братья никогда не будут забыты.
Лисандр собрал ножны павших пиратов, хотя сабли оставил на их холодных телах. Он говорил каждому слова, обещал, что расскажет о них семьям. Его глаза становились краснее с каждыми ножнами, но он умудрялся сохранять голос ровным…
Пока не пришел к Ноа.
Каэл отвел взгляд, пока они укутывали его тело в белую ткань. Он не хотел видеть Ноа как маску: он хотел помнить его живым мальчиком. Лисандр забрал его ножны и смотрел в тишине, как великаны опускают его. Над его могилой посадили персиковое дерево, на котором уже висели фрукты.
— Что ты сделаешь с ножнами? — сказал Деклан Лисандру, упрямо скрестившему руки на груди.
Аэрилин уже плакала. Она тихо всхлипывала в безрукавку Килэй, шум ее слез усложнял Лисандру задачу держаться.
— Я отнесу их его матери, — сказал он. — Она захочет узнать, каким смелым был Ноа.
Деклан посмотрел на ножны.
— Не лучший подарок для матери.
— Лучше у нас нет, — рявкнул Лисандр.
Деклан молчал. Он сорвал с дерева персик. Он смотрел на него мгновение, а потом спрятал в карман.
— Он был хорошим пиратом, — сказал Лисандр. Он хмуро смотрел на дерево, сжимая ножны так сильно, что кожа стонала в его ладонях. — Ноа заслужил, чтобы его похоронили в море.
Бренд обхватил Лисандра рукой, прижал к своей груди, а тот даже не вырывался.
— Мы позаботимся о нем, капитан, — тихо сказал Бренд.
Лисандр кивнул, но смотрел на могилу. Каэл думал, что тьма не покинет его взгляд, пока Килэй не заговорила:
— Думаю, нам нужны хорошие новости, — она посмотрела на Аэрилин, она растерялась, лицо было в слезах.
— Какие новости?
Килэй удивленно вскинула брови, а потом ее лицо порозовело, чего раньше не было.
— Прости. Я думала, ты знала…
Аэрилин отодвинулась от нее. Ее голубые глаза расширились от тревоги, она сжимала локоны своих волос.
— Что знала? О, скажи, что это! Я не перенесу больше потрясений. Живот уже крутит.
Килэй порозовела сильнее. Она посмотрела на Сайласа, тот издал недовольный звук.
— Конечно, она знает, — прошипел он. — Должна знать. Как ты можешь не чувствовать, как крошечное существо скребется в тебе? — сказал он Аэрилин, указывая на ее живот. — Конечно, у тебя крутит живот…