Она поднесла кубок к губам, когда разговоры на кухне резко оборвались. Женщины сосредоточились на делах, вели себя как можно незаметнее.
Килэй застонала, когда Крамфелд пробился сквозь толпу и пошел к ней. Его перевязанная рука была на груди, раздражение было на лице. Она опасалась его.
- Но я не хочу есть в столовой, - сказала она, когда он приблизился. – Там одиноко…
- Я здесь не за этим, - быстро сказал он. – Но мы обсудим это позже. На будущее – я хочу видеть и овощи на вашей тарелке, - добавил он, морща нос при виде почти доеденной горы оленины. Он поправил плащ и быстро огляделся. – К вам гость, леди Килэй. Он ждет в библиотеке.
Она мысленно вздохнула. Наверное, очередной торговец пытался уговорить ее купить платье. Или любопытный аристократ хотел проверить, была ли леди Килэй красивой, но со странными манерами. Такие тоже приходили.
Когда она встала, чтобы расправиться с гостем, Крамфелд крепко схватил ее за руку, чего никогда не делал. И Килэй встревожилась, а он склонился и прошептал:
- Этот человек… не обычный. Он опасен, и я считаю, что он желает вам вреда. Убейте его быстро.
Глава 7
Лев и канделябр
Килэй редко получала разрешение на чье-то убийство. Она не ожидала услышать это от Крамфелда, ведь он часто жаловался, как сложно отмыть кровь с ковров.
И если Крамфелд был готов испортить ковры, то в библиотеке ее ждал кто-то очень неприятный.
- Я представлю вас и найду Шамуса, чтобы он отправил стража вам на помощь, - сказал Крамфелд, поправляя воротник, когда они оказались у дверей библиотеки. Он кашлянул и шагнул напряженно внутрь, словно ожидал удара. – Леди Килэй прибыла, сэр, - сказал он, ведя себя не так напыщенно, как обычно.
Она прошла мимо него, и он закрыл дверь, оставив ее наедине с опасным гостем.
Большая часть комнат Насеста была без мебели. Но Крамфелд почему-то особое внимание уделил библиотеке. Небольшой камин горел, стол с резьбой и прочие поверхности были вытерты, ковры были без пыли. Даже подушки на креслах лежали так, что узоры совпадали с узором на спинках.
Словно этого было мало, он еще повесил сложную люстру с золотыми ветвями на самой высокой точке на потолке.
Это было лишним, по мнению Килэй. В библиотеке должны быть книги и немного мебели. Стеллажи пересекали комнату, как стены, но, к недовольству Крамфелда, они были почти пустыми.
Когда она предложила ему заполнить их, его лицо вытянулось.
- Вы – леди Коппердока, - возмутился он. – Библиотека – ваше убежище. Ваш долг – заполнить ее, как вам пожелается.
Редкие дела утомляли Килэй больше чтения. И если Крамфелд ждал, чтобы она заполнила полки, ему придется ждать пару сотен лет.
Она оглядела комнату и вскоре заметила мужчину, который умудрился так напугать Крамфелда.
Он склонился над столом, разглядывая небольшую коллекцию книг. Он был в грязной тунике и штанах, что были ему велики, и одежда была мокрой от дождя. Его темные волосы торчали, словно он растрепывал их, чтобы высушить. Его ноги были босыми, в грязи. Она видела, где он ходил в комнате, оставив грязные следы на камне и ковре.
Конечно, Крамфелд злился.
Килэй шагнула к нему.
- Чем могу помочь?
- Интересная у вас коллекция, - его голос был бодрым, но рычащим, и это звучало как урчание. – Я не знаю всех слов, - продолжал он, гладя ближайший корешок, - но это, похоже, дракон. И здесь – дракон. Это слово на всех книгах. Интересно.
Килэй остановилась.
- Да, я собираю книги, - осторожно сказала она. Ей не нравилось, куда он клонит, и ее рука придвинулась к Предвестнику.
К счастью для него, мужчина медленно развернулся.
Он был моложе, чем она ожидала, может, немного старше Мэнди. Его кожа была смуглой. Его лицо было гладко выбритым, а нос был прямым. В его ухмылке было немало наглости. А глаза…
Погодите, она знала эти глаза.
Килэй невольно шагнула вперед, щурясь, чтобы рассмотреть. Глаза мужчины были золотисто-карими. Они вбирали свет огня и словно приглушали его. Они странно фокусировались, от них веяло опасностью. Он смотрел на нее, словно держал ладонь на ее горле, словно выдавливал последнее дыхание, пытаясь при этом успокоить ее. Словно она могла просто лежать, смирившись с фактом, что ей никак его не остановить.
О, да. Она знала эти глаза.
- Что ты забыл на моей территории, кот?
Он ухмыльнулся, она шагнула к нему.
- Пришел проверить слухи… Я пришел с Беспощадных гор, вообще-то.
- Да?
- О, да, - он шагнул в сторону, вытирая ноги об ковер. – Птицы стали наглеть. Они вернулись после зимы с полными животами, а еще с кучей вестей. Они говорят, что в королевстве есть зверь опаснее меня.
- Один? – спросила Килэй и услышала рычание.
- Нет никого сильнее, - прорычал он, замерев. Он посмотрел на нее из-под волос. – Я поселился в горах, откуда все бежали. Я – величайший зверь там… и я прошел этот путь, чтобы доказать это.
Вдруг его одежда разорвалась, коричневая вспышка появилась на том месте. Килэй бросилась в сторону, он пролетел мимо нее, когти заскрежетали по каменному полу, и, когда она развернулась, на нее смотрел взрослый горный лев.
Он расхаживал рядом с ней, оценивая ее. Следя за ней. Его мощные лапы переминались, хвост подрагивал. Рычание звучало из его горла. И он бросился.
Килэй пригнулась, быстро перекатилась в сторону и вскочила на ноги. Лев ударился с силой о стол. Он впился в сияющую поверхность, чтобы не перевернуться. Она скривилась, когда дерево затрещало под его когтями.
Крамфелд будет зол.
Лев мог только замедлить падение, а не остановить. Его тело рухнуло за стол, на миг воцарилась зловещая тишина. Но Килэй знала, что их игра еще не закончена. Она расслабила руки, одну ногу отвела назад для равновесия. Мышцы спины напряглись. Она задержала дыхание и ждала.
Лев вырвался из укрытия, обнажив клыки и когти, она была готова.
Принять другой облик было просто, как пройти в дверь, это занимало меньше секунды. Она скользнула в драконью кожу и улыбнулась, увидев, как глаза льва расширились от ужаса.
Запах страха заполнил ее ноздри. Нечто, похожее на город, гудело в легких, и Килэй сосредоточилась на добыче и забыла, что не стоит устраивать беспорядок. Она встала на дыбы, ее рога оцарапали потолок. Ее крылья развернулись, насколько позволяла комната, ударяя по полкам. Кресло отлетело в сторону, когда по нему ударил ее хвост.
Лев пытался изменить направление в прыжке. Его тело извернулось, конечности безумно летали в воздухе. Но он не мог остановиться, и он врезался в твердую чешую живота Килэй.
Как только он рухнул на землю, он попытался отбежать, но она поймала его хвост когтем. И она медленно потащила его к себе.
Он шипел, бил когтями по ее лапам. Удары разорвали бы взрослую лань, но Килэй их едва ощущала. Когти льва без толку скользили по ее чешуе, и он начал отчаянно извиваться. Килэй сжала лапу и поднесла к лицу, держа за хвост.
Она не любила котов. Они были противными созданиями, которые были верны лишь себе. Коты предпочитали сидеть в кустах, а не нападать на добычу открыто. Они нападали на молодых, больных, не проявляли уважение к территории.
Этот кот не был исключением. Когда он понял, что его когти бесполезны, он нагло заревел ей в лицо. Килэй не сдержалась и заревела в ответ.
Он сжался, ее голос сотряс комнату. Хрусталь на люстре звенел, дрожа на нитях. Она бросила льва, и он с силой врезался в стеллажи. Его тело обмякло, он пропал за столом.
Килэй подумала, что случайно убила его. Она с разочарованием опустилась на четыре лапы.
Ее рога задели люстру. Пыль упала на ее нос, срываясь с люстры, и она не сдержалась: большое золотое украшение рухнуло на пол. Хрусталь разбился, разлетелся в стороны, как капли воды.
Килэй едва успела застонать, когда голос прокричал:
- Хватит! Я сдаюсь!
Кот не умер, а принял человеческий облик и прятался за опрокинутым столом. Он выглядывал из-за него, но остальная часть тела была скрыта.