...Считаю, что Морщинин должен быть привлечен к уголовной ответственности. Одновременно считаю необходимым поставить вопрос о привлечении к ответственности секретаря райкома т. Александрова за дачу указания о проведении самосудов и секретаря обкома т. Стакуна за то, что им не было принято должных мер по имевшему место самосуду.
Ввиду того, что т. Морщинин в своей докладной записке сообщает о бездействии судебно-следственных органов района по борьбе с хищениями колхозного имущества, мною предложено облпрокурору немедленно выехать в Шемонаихский район для тщательного обследования деятельности органов прокуратуры и следствия.
Прошу Ваших указаний» .
На записке резолюция: «Дело прекратить. Обязать Мирзояна вызвать к себе Морщинина и Александрова и разъяснить им недопустимость самосудов». И подписи: Сталин, Молотов, Ворошилов, Каганович. Секретарь опросил остальных членов Политбюро - Калинина, Куйбышева, Орджоникидзе, Микояна. Все высказались «за».
Вот она в действии, система уничтожения народа проклятыми коммунистами! Зверски убиты три человека, и никто за это не ответил. Кулаки, расхитители - стало быть, не люди, так?
Ан не так вовсе. Во-первых, почему никто не ответил? Вышинский ни слова не говорит ни о председателе колхоза, ни о других непосредственных убийцах. По очень простой причине: ввиду отсутствия присутствия каких-либо затруднений. В тупик его поставил лишь один частный момент: как быть с начальником политотдела МТС и его специфической в этом деле ролью?
Во-вторых, почему же «система»? Случай этот как раз потому и дошел до Политбюро, что был вопиющим. Если бы такое происходило повсеместно, дело решили бы в рабочем порядке. А тут мало того, что все присутствующие члены Политбюро проголосовали, так еще и отсутствующих опросили.
А в-третьих, почему Вышинский вообще обратился с этим делом в Политбюро? Или он и вправду не знал, как поступить с организатором убийства? Знал, конечно. Так что же смутило Прокурора Союза в этом случае, по которому «буква закона» дает совершенно однозначные рекомендации? Да именно потому, что это как раз тот случай, когда «требования закона... корректируются пониманием цели, которой он призван служить...».
Начальник политотдела по сути - стрелочник. Он не сам все это придумал, а получал установки из райкома, которые шли «сверху» - из крайкома. Ситуация сложилась такая, что власти в Казахстане дают установку на беззаконие - а отвечать должен исполнитель. Ведь, говоря по-простому, как дело было? Морщинин получил инструкции и довел их до колхозников. Он предложил, те согласились, он им помог все организовать. По-видимому, и ситуация назрела - ну что это такое, воруют и воруют, правоохранительные органы ни хрена не делают, куды крестьянину податься? В том, что касается буквы закона, тут все ясно, а вот в том, что касается цели, которой этот закон должен служить, ясно не все. Поэтому-то Прокурор Союза и обращается к верховной власти.
Задача этой самой власти куда сложнее. Они-то обязаны видеть все в комплексе. И эпидемию воровства, захлестнувшую страну; и бездеятельность «органов», которые не то пьянствуют, не то с ворами в доле; и отчаяние властей, исчерпавших все законные способы борьбы; и «революционную законность» засевших в райкомах «кровью умытых»; и привычки крестьян: самосуд над ворами для отдаленных краев - дело обычное. Они должны думать и о колхозном движении, и о законе, и об авторитете партии, то есть власти. Им предстоит решить это уравнение со множеством членов в пользу общества - и посоветоваться не с кем: все, приехали - высшая инстанция.
Они решили «стрелочника» не сажать. Какие меры были предприняты Политбюро по партийной линии, неизвестно.
2. Из записки Н. В. Крыленко И. В. Сталину от 31 марта 1936 г.
«...Приходится констатировать... практику чрезвычайно распространительного толкования судами, прокуратурами и органами Наркомвнудела статьи 58-10 УК... Согласно точного смысла этой статьи, подлежит преследованию лишь агитация, содержащая "призыв к свержению, ослаблению или подрыву Советской власти". Вот ряд примеров, характеризующих явно недопустимые перегибы по ряду этих дач.
По делу № 1054 спецколлегией Курского облсуда осужден Мезенцев А. Б. ...к 10-ти годам лишения свободы... В 1934 г. он высказывался, "что кооперация на селе торгует плохо". В 1935 году выступил на правлении и на общем собрании колхозников против продажи 500 центнеров зерна, предложив продать 200 центнеров, что и было принято общим собранием колхозников. После этой продажи колхозники получили на трудодень всего около 3-х килограммов.
Спецколлегией Верхсуда приговор отменен и дело производством прекращено.
По делу № 8612 Спецколлегия Западно-Сибирского крайсуда... 9 декабря 1935 г. осудила... к 3-м годам лишения свободы Веденцева А. И., середняка, колхозника. 14-го октября 1935 г. осужденный выступил на собрании по вопросу хлебозакупа, критиковал председателя правления, говоря, что он втирает очки колхозникам и что на трудодень не достанется 4-х килограммов. Затем задал представителю района Новикову вопрос, является ли хлебозакуп добровольным или это обязательство? Последний разъяснил, что это обязательство. Веденцев тогда заявил: "Раз это обязательство, зачем нас собирать?" и ушел с собрания.
Спецколлегия Верхсуда дело производством прекратила.
По делу № 241 Спецколлегией казахстанского Главсуда осужден... Савельев к 2-м годам лишения свободы за то, что во время проведения общего собрания по хлебозакупу выступил с предложением вместо 15 тонн хлеба продать кооперации 10 тонн хлеба. Окончательный план по данному колхозу был утвержден в 6 тонн хлеба.
Спецколлегией Верхсуда дело производством прекращено.
Спецколлегия Казахстанского Главсуда осудила Мешкова... к 3-м годам лишения свободы за то, что он, выступив на общем собрании, сказал: "Заем дело добровольное, на 150 рублей подписаться я не хочу, а подпишусь на 100 руб". Кроме того, когда делался доклад о построении бесклассового общества, бросил реплику: "При коммунизме не может быть безвластия".
Приговор отменен и дело возвращено к доследованию.
Цело № 838. Спецколлегия Западно-Сибирского крайсуда по групповому делу осудила Жуковского, колхозника... к 2-м годам лишения свободы за то, что на почве недовольства бытовой обстановкой он заявил, что работать в колхозе не будет, подач заявление о выходе и ушел работать в совхоз.
Дело в отношении Жуковского производством прекращено».
Как видим, все это имело место задолго до «тридцать седьмого года» -когда у представителя власти не хватало аргументов, или когда его попросту ткнули мордой в стол, в дело тут же шла статья об «антисоветской агитации». Обратите внимание, что самые вопиющие примеры Крыленко брал в основном из практики двух краев - Казахского и Западно-Сибирского. С порядками, которые бытовали в первом, мы уже столкнулись в предыдущем примере, ко второму еще обратимся. Западная Сибирь - вотчина товарища Эйхе, а к этому человеку интерес особый.
Читаем дальше.
«...По делу Мосгорсуда... по обвинению Пиранкова и Чернова установлено, что дело возникло по инициативе жены осужденного — Пиранковой Валентины, заявившей брату мужа, коммунисту Пиранкову Михаилу о том, что ее муж: со своим другом Черновым в разговорах между собою критиковали мероприятия советской власти в контрреволюционном духе и одобрительно отзывались о событиях 1 декабря 1934 г. Пиранков Михаил потребовал сообщения об этом следственным властям и совместно с женой подсудимого подал официальное заявление в УНКВД. В процессе предварительного и судебного следствия подсудимый отрицал обвинение, заявляя, что жена показывает ложно из мотивов ревности, так как он мало бывал дома и часто гулял со своим другом Черновым. Через 4 дня после обвинительного приговора - 20 января 1936 г. Пиранкова Валентина подача в Прокуратуру РСФСР и СССР заявление, что она из мотивов ревности оговорила своего мужа и признала себя ответственной за ложный донос.