И тем не менее все они были согласны с тем, что «система отношений в СССР не соответствует тем канонам марксистско-ленинской теории», коим их учили. Сам же «научный социализм» в массовом его понимании для них оставался «путеводной звездой»{944}.
19 мая 1957 г. члены группы Краснопевцева, собравшись в Измайловском парке, обсудили его реферат, а также критику системы управления промышленностью, изложенную М.И. Семененко в его письме в ЦК КПСС, и статью Чешкова о партийно-государственной номенклатуре, напечатанную в стенгазете Института востоковедения и затем нелегально отправленную в польский оппозиционный журнал «Попросту», и решили считать себя организацией, ставящей целью разработку теоретических вопросов и распространение правды о положении в СССР{945}.
Так рождалась в стране политическая, организованная и нелегальная оппозиция.
2.3.3. Формирование антихрущевского большинства в Президиуме ЦК и превращение его в «антипартийную группу»
6-13 июня 1957 г. Булганин и Хрущев совершили свой последний совместный зарубежный вояж. На этот раз в Финляндию. А в Москве в их отсутствие недовольные Хрущевым пришли к мнению о необходимости поставить ребром вопрос о нарушении им принципов коллективности в руководстве и принять меры против появления нового культа личности, в числе коих могли быть и отстранение его с поста первого секретаря ЦК и ликвидация самого этого поста.
18 июня начались четырехдневные заседания Президиума ЦК КПСС, а вслед за этим последовал пленум ЦК КПСС, на котором эти самые противники Хрущева были объявлены «антипартийной группой» и исключены не только из Президиума, но и из самого ЦК Тон на этом пленуме задавали первые секретари республиканских и областных партийных комитетов.
Члены же ЦК — бывшие министры могли при благоприятных обстоятельствах стать надежной опорой его противников. Первый секретарь ЦК КП Украины А.И. Кириченко отмечал в связи с этим на пленуме:
— Они думали, в составе ЦК, мол, имеется много министров, заместителей министров и других крупных руководящих работников, которые хоть и полностью согласны с решением о дальнейшем совершенствовании организации управления промышленностью и строительством, однако, вследствие того, что многих из них после долгой работы в министерствах теперь посылают на работу за пределы Москвы, и раз они являются обиженными, то поддержат Маленкова, Кагановича, Молотова. Но, как видите, на пленуме ЦК за эту группу вообще не выступал ни один человек. Да иначе и быть не могло{946}.
Правильно, иначе и быть не могло. Но не потому что, как объяснял это оратор, «министры — это коммунисты, большевики, ленинцы». Члены «антипартийной группы» тоже были большевиками, ленинцами, коммунистами. Заметим, что к моменту выступления Кириченко, а это уже шел третий день пленума, ни одному члену ЦК — бывшему министру пока что слово предоставлено не было. И в том был определенный расчет: пусть они увидят и убедятся, на чьей стороне большинство. Хотя им и без того должно было быть ясно, что чисто арифметически они в ЦК значительно уступают региональным лидерам.
Тот факт, что против Секретариата ЦК объединились работники Совета министров, не случайным назвал и первый секретарь ЦК КП Белоруссии К.Т. Мазуров{947}. Первый секретарь Смоленского обкома П.И. Доронин ошибку «заговорщиков» видел в следующем:
— Они думали, что мы такие пешки, которых можно переставлять, а затем за ненадобностью, как бы походя, не глядя, столкнуть в мусорную яму… Мы оказались не такими, как они рассчитывали{948}.
Эту же мысль повторил второй секретарь ЦК КП Украины Н.В. Подгорный:
— Эти «деятели» и не подумали, что кроме кажущегося большинства в Президиуме есть еще и Центральный Комитет партии, который скажет свое последнее слово{949}.