В Ярославской области 3 человека воздержались при одобрении постановления пленума в Берендеевском торфопредприятии, а еще 2 отказались участвовать в голосовании.
— Все услышанное здесь у меня еще не уложилось в голове, мне надо во всем разобраться, — сказал по этому поводу кладовщик кондитерской фабрики «Путь к социализму» в Ярославле Дубровский.
Некоторые, одобряя постановление, отказывались голосовать за предложение исключить Молотова, Кагановича и Маленкова из партии. В Щербаковском медицинском училище, например, за это предложение проголосовали только 24 человека из 138. На некоторых партийных собраниях была низка явка. Так, на заводе дорожных машин в Щербакове из 230 коммунистов присутствовало 139, на сигаретно-махорочной фабрике в Ярославле — 56 из 82.{971}
В Иркутской областной партийной организации воздержались 4 человека. Но что интересно, среди них не оказалось заместителя начальника цеха завода № 709 Воронина, который позволил себе выразить недовольство некоторыми мероприятиями партии и правительства. Так, касаясь только что принятого решения отменить обязательные поставки с хозяйств колхозников, рабочих и служащих, он спрашивал, зачем тогда в прошлом году был введен налог на горожан, имеющих скот в личном пользовании:
— Нашлись умники среди руководителей, которые решили, что рабочий кормит корову хлебом и спекулирует молоком, а потому приняли постановление о налоге, чем вызвали уничтожение скота.
Неправильным он посчитал и рекомендацию увеличивать посевы кукурузы:
— Когда меня переизбирали с поста председателя колхоза, колхозники говорили: «Любого председателя, но без кукурузы»{972}.
В Приморском крае воздержался всего лишь 1 коммунист. Зато там, во Владивостокском рыбном порту, произошел такой случай: печник Смольник зашел в партбюро и сказал секретарю, что не пойдет на партийное собрание, так как не согласен с постановлением пленума ЦК{973}.
В информации других обкомов такие данные присутствуют не всегда. Но отдельные факты «клеветнических» выступлений приводятся. Например, на фабрике «Красная Талка» в Иванове член партии с 1929 г. Козлов утверждал, что «после смерти Ленина в партии идет борьба за власть»{974}. На заводе «Трансмаш» в Орле мастер М.А. Паршин позволил себе сказать такое:
— Только один Ленин был самый честный человек, а сейчас честных людей в партии нет… У нас самые бедные рабочие. У нас отсутствует свобода слова, печати, радио.
Партийное собрание осудило его выступление как неправильное и непартийное, да и сам он вынужден был признать то же{975}.
По словам директора Магнитогорского металлургического комбината, кандидата в члены ЦК КПСС Ф.Д. Воронова, во время доклада о пленуме ЦК на партийном собрании обогатительной фабрики отдельные коммунисты допускали «озлобленные» выкрики:
— Почему только один Хрущев прав?
— Почему ЦК не прислушивается к голосу с мест?
— Сегодня выгнали Молотова — мы одобряем, завтра Хрущева выгонят — мы тоже будем одобрять?{976}
Неприятные для руководства вопросы продолжали задаваться и в низовых партийных организациях. Тульский обком КПСС приводит, например, такой: «Большинство членов ЦК и членов КПСС знали и ясно видели, что уничтожаются люди, работавшие с ними всю жизнь вместе за дело партии. Почему же молчало большинство? Неужели интересы партии ниже для них, чем личные жизненные интересы?»{977}.
3 июля 1957 г., сразу же после партийного собрания в Московском университете им. Ломоносова, на котором выступал Микоян, Краснопевцев и Обушенков составили листовку, которую затем и обсудили с членами своей группы, собравшись в Краснопресненском парке.
Текст был одобрен: «7 человек из членов Президиума ЦК, а не 4, как написано в постановлении, осмелились поднять руку на новоявленного диктатора и пали жертвой ими же созданной системы произвола и насилия», — говорилось там. Листовка призывала к борьбе за социалистическое обновление в духе XX съезда, к прямым выступлениям на партийных собраниях, к созданию рабочих советов и к открытому суду над виновниками преступлений 1937-1953 гг. Досталось в ней и Хрущеву — «кукурузнику» и «пьянице», который «позорит нас в глазах всего мира». В ночь на 5 июля Г. Меньшиков на квартире инженера М. Гольдмана фотоконтактным способом отпечатал 120 экземпляров, а на следующий день распространили их, главным образом рассовав по почтовым ящикам в Краснопресненском (Краснопевцев, Рендель, Обушенко и Семененко) и Пролетарском (Меньшиков, Чешков и Гольдман) районах. 8-9 июля Гольдман распечатал еще 180 листовок, и их снова разнесли по домам Пролетарского района{978}.