В Смоленской области было проведено 3362 собрания с участием 326215 человек. Один из 21187 выступавших, колхозник Ермашов из колхоза «Красный борец» в Издешковском районе говорил:
— В 1953 г. мы получили на трудодень по 10 копеек, а в 1956-м — по 8 рублей. Построены хорошие скотские помещения. Более 30 семей построили за этот год новые дома.
За одобрение постановления проголосовали 326184 человека, воздержались 30. Но с ними затем была проведена индивидуальная разъяснительная работа, и они «целиком и полностью одобрили решения пленума ЦК КПСС»{987}.
Партийная информация с мест фиксировала не только раздававшиеся на собраниях и митингах вопросы о самом насущном. Фиксировала она и частные разговоры, сопровождаемые «неправильными толкованиями», свидетелями которых приходилось быть партийцам. Так, колхозница Земскова из колхоза им. Толбухина в Ярославской области говорила:
— Для нас товарищ Маленков был неплохим. Когда он был председателем Совета министров, то снизил сельскохозяйственный налог{988}.
Анализ сведений с мест о реагировании коммунистов и беспартийных позволяет предположить, что одним из основных мотивов для неприятия многими из них того, чем закончилась очередная схватка за власть в Кремле, было не столько особое предпочтение, которое они могли отдавать Молотову или Маленкову перед Хрущевым, сколько общая неудовлетворенность своим собственным материальным положением и неверие в то, что оно может в скором времени улучшиться. Как отмечалось в информации Ставропольского крайкома КПСС, «жалобы на низкую материальную обеспеченность рядовых рабочих, на недостаток продуктов питания в магазинах, на слабую борьбу со спекуляцией и на плохую работу горисполкомов по ремонту квартир» содержались в «отдельных высказываниях» на этих сугубо политических собраниях и митингах{989}. Особенно сильно этот мотив звучал, когда эти собрания и митинги выходили из-под контроля партийных организаций и принимали стихийный характер, чем-то напоминающий бунт.
Заведующий отделом партийных органов ЦК КПСС по РСФСР Чураев тоже вынужден был признать, что «имеют место отдельные факты, когда из-за ослабления политической работы среди трудящихся и плохой организационной подготовки, на них верх берут крикуны и демагоги, а на Куйбышевском авиационном заводе им. Ворошилова и Каспийском судостроительном заводе в Дагестанской АССР митинг и собрание были сорваны»{990}. Такого, пожалуй, в советской истории не было с 20-х годов. Так что же там случилось?
Митинг на Куйбышевском заводе им. Ворошилова готовился, вроде бы, по всем правилам массово-политической работы, и ничего неожиданного там не должно было произойти. Партком определил выступающих, и со всеми ними была проведена беседа. «Они были подготовлены для выступления», — заверял позже секретарь обкома Евсеев. Утром 11 июля в парткоме собрались секретари цеховых парторганизаций, председатели профбюро и начальники цехов. Секретарь парткома В. И. Воротников рекомендовал им собрать в цехах коммунистов и инженерно-технических работников с тем, чтобы с ними «договориться об активном участии на митинге». Митинг собрался, как и было предусмотрено, в 5 часов дня. Воротников сделал краткое сообщение о постановлении пленума. Затем выступили лудильщик Сухоруков (старый коммунист), летчик-испытатель Рыков (Герой Советского Союза), работница Свиридова, директор Ельшин и секретарь горкома Банников. «Все эти выступления были выслушаны нормально», то есть никаких нездоровых или враждебных реплик не было. В президиум поступили 4 записки, в том числе от молодого рабочего Лазарева, с просьбой предоставить слово. Но это не вписывалось в заранее предусмотренный сценарий, и их проигнорировали. Но когда приступили к зачитыванию проекта резолюции, на трибуну выскочил Лазарев и потребовал слова «от имени рабочих». Часть участников митинга поддержали это требование, и ему позволили говорить. А он заявил:
— Мы хорошо знаем товарища Молотова и товарища Маленкова, верим им. Их всех поддерживает народ. Хрущева мы не знаем.
Когда он стал сходить с трибуны, ему «активно аплодировала значительная часть участников митинга». Из толпы выбежала к трибуне молодая работница Липина и выкрикнула: