— Получается, что мы вроде как еще одна советская республика, — говорили китайцы{1365}.
Но и Мао Цзэдун допускал высказывания, которые ставили кремлевских руководителей в неудобное положение. Так, на международном совещании представителей компартий в Москве осенью 1957 г. он говорил:
— Если вспыхнет война, в крайнем случае погибнет половина человечества, а еще одна половина останется. Зато империализм будет стерт с лица земли, и весь мир социализируется{1366}.
Кризис на Ближнем Востоке, разразившийся летом 1958 г., заставил Хрущева взять с собой министра обороны Малиновского и 31 июля прилететь в Пекин, где до 3 августа происходили его встречи с председателем ЦК КПК Мао Цзэдуном, премьером Госсовета Чжоу Эньлаем, министром обороны Пын Дэхуаем и министром иностранных дел Чень И.
Примерно в это время уже появились первые трещины в советско-китайских отношениях, и Хрущева это очень беспокоило, поэтому свою поездку в Пекин он использовал и для того, чтобы преодолеть некоторые разногласия, возникшие между двумя странами{1367}. Мао Цзэдун, рассуждая о возможности и перспективах открытого вооруженного столкновения с империалистами, говорил, что бояться этого не следует, поскольку Китай и СССР могут выставить намного больше дивизий, чем США и их союзники. При этом он позволял себе критически подходить к советскому опыту в Великой Отечественной войне, утверждая, что Сталин воевал против Гитлера неумело:
— Надо было, не проливая крови, отойти за Урал и ждать, пока Англия и Америка не разгромят Германию.
Скептически относился он и к способности современной Америки вести глобальную атомную войну, называя ее «бумажным тигром». Хрущев с этим согласиться не мог, принимался излагать свои взгляды, но быстро выходил из себя, горячился, доставляя тем самым «кормчему» великое наслаждение{1368}.
Речь зашла и о развернувшейся в предыдущем году в Китае кампании «Пусть расцветают все цветы! Пусть соперничают все ученые!». В ходе ее распространялись измышления о положении в СССР, высказывались претензии на советские территории и даже вывешивались плакаты «Надо свести счеты с СССР!». Мао не отрицал всего этого, но объяснял:
— Мы разрешили эту кампанию для того, чтобы увидеть, где ароматные цветы, а где ядовитые, а затем скосить ядовитые{1369}.
Как было объявлено, стороны «в исключительной сердечности и теплоте обсудили и констатировали полное единство взглядов по актуальным и важным проблемам». К ним относились отношения между СССР и КНР, а также совместная борьба «за мирное разрешение международных проблем и защиты мира во всем мире». В результате «всестороннего обмена мнениями по ряду важнейших вопросов, встающих перед обеими сторонами в Европе и Азии в связи с современной международной обстановкой», была «достигнута полная договоренность относительно мероприятий, которые должны быть предприняты для борьбы против агрессии и для сохранения мира»{1370}. Ни о каких подробностях этих мероприятий не сообщалось. Но суть их вскоре стала ясна.
23 августа артиллерия Народно-освободительной армии Китая обстреляла и повредила чанкайшистский корабль в районе прибрежного острова Цзиньмын. На следующий день попытка пройти к этому острову другого чанкайшистского военного корабля («Чжунцзыхуо») сопровождалась уже артиллерийской перестрелкой с той и другой стороны. Атакованный торпедными катерами «Чжунцзыхуо» вынужден был вернуться в море, а поврежденный накануне корабль был ими потоплен{1371}. 25 августа 8 чанкайшистских реактивных самолетов бомбардировали артиллерийские позиции НОАК на островах Вэйтоу и Чжанчжоу, в воздушном бою один из них был сбит{1372}. Так началось вооруженное противостояние в Тайваньском проливе, у прилегающего к провинции Фузцянь архипелага Пэнхулидао. 7-й (Тихоокеанский) флот США был приведен в боевую готовность{1373}. На его усиление был направлен авианосец «Эссекс» с 80 самолетами из Средиземного моря{1374}.
6 сентября Чжоу Эньлай заявил, что «никакая военная провокация США ни в коем случае не запугает китайский народ», а лишь «укрепит его решимость еще упорнее бороться до конца против американских агрессоров»{1375}. В своем послании Эйзенхауэру от 7 сентября Хрущев предупредил, что нападение на КНР означает нападение на Советский Союз{1376}. Для согласования этого послания с китайцами в Пекин инкогнито (то есть без объявления об этом в СМИ) летал министр иностранных дел А.А. Громыко. Общая тональность заявлений Мао Цзэдуна была такова, что уступок американцам делать не следует и надо действовать по принципу «острие против острия».