Как показывает анализ приведенных материалов, Хрущев отнюдь не бездумно и вовсе уж не «по глупости» развенчивал сталинский культ. О мотивах, которыми он при этом руководствовался, историки по-прежнему спорят, хотя, несомненно, речь тут должна идти не столько о чувстве личной мести или абстрактных идеалах восстановления справедливости, сколько о перипетиях в борьбе за лидерство после смерти Сталина. Хрущев подходил к этому вопросу не спонтанно, а тщательно взвешивая все «за» и «против». На пленумах ЦК КПСС 1953-1955 гг. он задавал параметры обсуждения этой темы, выдвигая обвинения против очередного соперника в борьбе за лидерство. И когда эти соперники перестали быть опасными, он отважился на публичное осуждение культа личности. А чтобы исключить саму возможность реабилитации Сталина в будущем, сделал так, чтобы на XXII съезде все члены Президиума ЦК приняли участие в «разгребании грязи», посвятив значительную часть своих выступлений разоблачению тех или иных неприглядных сторон деятельности вождя и некоторых из его ближайших соратников. Все это позволяет согласиться с уже сделанным некоторыми исследователями выводом о том, что борьба с тенью Сталина рассматривалась самим Хрущевым как непременная часть борьбы против тех членов коллективного руководства, которые сопротивлялись его стремлению выйти на первые роли. И именно этим обстоятельством можно объяснить, почему с его стороны не было последовательности в деле осуждения сталинщины и решимости довести это дело до конца.
Само понятие «оттепели» как определение всего исследуемого периода нуждается в дополнительных уточнениях. Нельзя согласиться с утверждениями, будто «оттепель» эта не состоялась и воздействие ее на общество было мало осязаемым. Другое дело, что она так и не переросла в «цветущую весну», что впереди страну ждали еще новые «заморозки». А то, что некоторые историки предъявляют Хрущеву претензии в исторической ограниченности, в непоследовательности и противоречивости, находит свое достаточно убедительное объяснение. Хороший капитан выводит свой корабль из ледового плена не напролом, а двигаясь через проталины и прогалины, мелкими движениями взад и вперед откалывая куски льда и обязательно обходя его нагромождения, торосы. Судьба Берии, а потом и Маленкова наглядно свидетельствует о том, что может ожидать на этом сложном и многотрудном пути кормчего, предпочитающего идти напролом, не принимающего в расчет множество объективных и субъективных обстоятельств.
Да, провозглашенная сразу же после смерти Сталина коллективность руководства так и не стала нормой, как не стал нормой и принцип демократического централизма в КПСС. Созданная как «воюющая партия» и укоренившаяся в государственном и общественном строе как своеобразный «орден Меченосцев», она по определению не могла быть демократичной в том смысле, в каком понимаются парламентские партии Западной Европы или избирательные коалиции в США. Иначе она не могла бы эффективно действовать в рамках советской, революционной по сути, военно-мобилизационной системы модернизационного типа. «Коллективность руководства» и «демократия» могли иметь в ней место только как дополнение к непререкаемому авторитету вождя или только как демагогические лозунги в борьбе за лидерство. Другое дело, что такая система не гарантирована от отрицательных проявлений вождизма, личной диктатуры. «Субъективизм» и «волюнтаризм» — только одно из них.