Доложив о своих выводах руководству, Мишель Перье получил задание завербовать Ларина. Пообщавшись с изобретателем, француз сделал вывод, что завербовать Егора Кондратьевича не удастся, в силу его моральных качеств и ярко выраженного патриотизма. — Крапивин лукаво улыбнулся.
Капитан рассказывал, мы внимательно слушали, а Егор временами ошалело качал головой.
— Вспомните, Егор Кондратьевич, не показались ли вам странными разговоры с господином Перье? — спросил Крапивин.
— И вспоминать нечего, просто я тогда отнес его болтовню на счет неумеренного употребления русской водочки. — ухмыляясь, сказал Егор.
— Француз не стал отчаиваться, а просто повнимательнее присмотрелся к окружающим вас людям. — продолжил капитан. — Надо отдать ему должное — завистливую душонку Пасюка он разглядел практически сразу. Тем более, что Пасюк тогда очень страдал от того, что вам уделяется так много внимания и вы получили солидную премию за свое изобретение.
— Это было видно невооруженным взглядом. — вздохнул Егор. — Эх, знать бы тогда, к чему приведет неуемная зависть Никиты.
— Вот именно. — со вздохом сказал капитан, взяв в руки рюмку с микропленкой и посмотрев ее на просвет. — Подсадить к вам в самолет Оксану Емельянову — это тоже была идея француза. Пасюк лишь подобрал кандидатуру. Ну, а то, что потом случилось с вами — дело рук Пасюка и его помощников.
Я выразительно посмотрела на Вадьку. Он моргнул и отвернулся.
— А что теперь будет с этими тремя преступниками. — спросила я капитана.
— Красавчик, то есть Кириллов Николай Артурович, действительно наемный убийца. Сейчас проверяется его оружие, думаю, что узнаем много интересного, возможно даже некоторые «висяки» удастся закрыть. Ему грозит большой срок. Пасюк же своими руками ничего не делал, поэтому трудно будет предъявить ему серьезное обвинение в шпионаже, но захват заложниц он уже организовал самостоятельно. Думаю, что Пасюку тоже мало не покажется. Что же касается Оксаны, то тут дело может завершиться частным определением суда. Она лично ни в чем не участвовала, даже помогла Егору Кондратьевичу добраться домой. Если не станет глупо скрываться, то допросами дело и ограничится.
— Она не скрывается, она там, в моей квартире! — возбужденно вскочил Вадька. — Можно я ее приведу?
Капитан и рта не успел раскрыть, как я твердо сказала.
— Нет!
— Почему? — спросил Крапивин, хлопнув ресницами.
— Ноги ее в нашем доме не будет. — ответила я.
Капитан внимательно посмотрел на меня, потом на Егора, а потом на свою жену. После этого осмотра он глубокомысленно изрек.
— Понятно. — и обратился к Вадиму. — Вы разрешите пройти в вашу квартиру для опроса свидетельницы?
— Конечно, пойдемте! — радостно засуетился Вадька и почти бегом ринулся в прихожую.
Когда за ними закрылась дверь, я повернулась и возмущенно сказала.
— Слышали? Свидетельница!
— Не бери в голову. — сказала, молчавшая до сих пор Рита. — Подумай сама, если Оксана так и останется порочной женщиной, то значит Вадиму такая судьба и сделать тут ничего нельзя. Если же она будет жить нормальной жизнью, то твоему соседу повезло. Опять-таки не нужно вмешиваться. Просто не обращай внимания.
— Хорошо тебе говорить, она ведь не твоей соседкой будет. Теперь даже ключи от квартиры у Вадьки не оставишь, кто знает, что у этой шалавы на уме. — вздохнула я и потащила на кухню чашки из под чая.
Крапивин появился в нашей квартире через полчаса.
— Все, снял показания. — довольно сказал он. — По-моему, Емельянова говорит правду.
— С трудом верится. — покачал головой Егор.
— Ну, что ж, следствие покажет. — сказал капитан.
— А я все-таки до конца не поняла, зачем нужно было французам вербовать Никиту? — спросила я.
Все взглянули на меня, а потом на капитана.
— Все очень просто. В основе любого промышленного шпионажа лежат деньги. Пасюк должен был регулярно передавать в Париж сведения о любых новых разработках Егора Кондратьевича. Будучи в курсе плодовитости Ларина на изобретения, французская фирма изредка покупала бы права на какое-нибудь из них, оправдывая тем самым поездки Ларина в Париж, а остальную информацию Ларин привозил бы сам, в тайнике, вроде того, что был оборудован в его сумке. Оксана изымала бы микропленку, вкладывала на ее место другую, от Пасюка, и все было бы в ажуре.
— Ну, дела! — не выдержала я.
— А именно для вас, Нина Борисовна, у меня есть еще информация. — тут же отреагировал капитан. — Главной и конечной целью французов была все-таки вербовка вашего мужа. Она осуществлялась бы непосредственно при его поездках в Париж и при встречах с Оксаной, которая должна была капать ему на мозги то, что велит Пасюк.
— Вот зараза! — с чувством сказала я.
— Можно сказать, нам всем повезло, что Пасюк сошел с ума. — улыбнулся Крапивин.
— Как это? — удивился Егор.
А вот я совсем не удивилась.
— Мне сейчас позвонили. — сказал капитан. — Пасюк в невменяемом состоянии, ведет себя неадекватно и сегодня его переведут в психиатрическое отделение.
— Вот до чего зависть доводит. — сказала Рита, а мы все с ней согласились.
* * *
Прошло полгода. История, в которую было втянуто так много людей, постепенно забывалась, вытесняемая другими, более приятными событиями. В нашем дворе на прежнем месте красовалась новая «ракушка» в которой стояла новая «десятка», только уже вишневого цвета. Тех денег, которые действительно оказались на счету Пасюка, как раз хватило на восстановление нашего имущества. Это Крапивин подсуетился, чтобы нам возместили материальный ущерб.
Немного же удалось Пасюку заработать на своей шпионской деятельности.
Рита благополучно родила своему капитану девочку. Мы с Егором были на крестинах. Назвали красавицу Настенькой, что очень соответствовало ее пшеничным волосикам и длинным, как у папы, загибающимся к тоненьким бровкам, ресницам.
В нашей семье тоже кое-что произошло. Если вы помните, я обращалась к Богу за помощью в одном деликатном деле? И он помог. Я была на четвертом месяце беременности и у Егора уже вошло в привычку по утрам оглаживать мой округлившийся живот и говорить: «Доброе утро, родные мои».
Посовещавшись с мужем, мы решили, что все-таки хотим знать, кого мы с таким нетерпением ждем. Сегодня мы вместе сходили в поликлинику и узнали, что у нас будет мальчик. Егор целовал меня, пока мы поднимались в лифте и продолжил целовать возле нашей двери. Неожиданно открылась дверь Вадькиной квартиры и высунулась его голова с аккуратной стрижкой. Как бы я не относилась к Оксане, но в порядок она моего одноклассника привела. Да и вообще, по моим наблюдениям оказалась не такой уж и стервой. Может прав был Вадька, что просто у нее жизнь так сложилась. Но это все, пожалуйста, без нас. К своей семье я Оксану подпускать была не намерена.
— Ну, узнали? — заговорщицки подмигнул нам Вадька.
Я недоуменно уставилась на Егора.
— Не выдержал, сказал ему, куда мы сегодня идем. — покаянно опустил голову Егор.
— Ну, что, девочка? — нетерпеливо спросил Вадька.
— Нет. — сказала я.
— А кто? — сделал нарочито глупое лицо Вадим.
— Сейчас убью! — пригрозила я.
— Шучу! Поздравляю. Парень — это здорово!
Я махнула Вадьке рукой и мы с Егором, счастливо улыбаясь, вошли в свою квартиру.
КОНЕЦ