Долгая была ночь. Дождь не прекращался, раня обитателей всё глубже. Что оставит он после себя? Очевидно, холод.
Глава 20
Голоса вокруг меня не успокаивались. Они без устали что-то твердили, шептали, но я не мог разобрать ни слова, пока тяжёлые веки не поднялись под гнётом яркого света.
— Энгис, — кто-то назвал меня по имени, но моё сознание ещё не осознавало его хозяина, — ты в порядке? Слышишь меня? Энгис.
Лишь позже я понял, что этот голос принадлежал Рене, которая беспомощно стояла рядом со мной, сжимая мою холодную руку в своих ладонях. На мгновенье мне даже показалось, что передо мной была Тереза, но это только обман окружающего сознания. Она подскочила с места, когда я открыл глаза.
— Видишь нас? Можешь распознавать наши лица? — Эндиан заслонил собой этот ядовитый свет горящих надо мной свечей.
В глазах всё ещё мутнело, но постепенно образы и звуки начали принимать образы, знакомые мне образы и голоса.
Приложив ладонь к глазам, я переводил дух, прежде чем подняться на ноги.
Суета наполнила собой всё пространство вокруг, но скоро она поселилась и в моём сердце, когда я вспомнил о Вейн. Что я натворил в прошлую ночь? Страшно подумать…. Я причинил ей боль, внушил отчаяние и, вероятно, ненависть. Я сильно ранил её, растерзав всю душу и…. Она сказала, что любит меня… Неужели моё сердце не внемлет этим словам, этим чувствам? Она бессильна против любви, впрочем, как и я сам.
Поднявшись с кровати, я бросился к ней, следуя по ударам её тихого сердцебиения, которое до ужаса было слабым. Чувство вины наполняло меня изнутри, разъедая, точно кислота. Я пообещал оберегать её, но сам причинил ей вред, чуть ли не уничтожив. Если я не могу защитить её сам, то стоит ли ей находиться слишком рядом со мной? Лучше, если этим займётся кое-кто, чьи навыки охотника и следопыта достигаю совершенства. Вальмонт станет моим рычагом на пути к безопасности Вейн, защитив её и от меня самого.
Приоткрыв дверь светлой комнаты, я незаметно пробрался к кровати, на которой лежало хрупкое тело без малейших признаков существования. Рядом с ней была Джорджия и Стивен, не спуская глаз с потрёпанного демоном человека, они следили за тем, чтобы сердце её вовсе не остановилось. Руки её были в синяках, на лице ярко сияла ссадина. Неужели я мог натворить такое с ней? Любя её, я убиваю её постепенно, но если бы я мог её отпустить…. я бы умер от тоски и печали.
Присев рядом с ней, я аккуратно прикоснулся к её холодным губам, вспомнив тот тёплый поцелуй, который она мне подарила, окропив свои алые губы ожогами. Лицо её было бледнее, чем слоновая кость.
— Если твоя любовь чиста, она вернётся к тебе, а если же нет, если это было ложью… душу её получит лишь пустота, — мягкость была в голосе Стивена, которая всегда мне напоминала голос скромного монаха, нежели грозного дьявола; указав Джорджии на дверь, он поспешил выйти из комнаты, оставив меня наедине со своей несчастной жертвой.
Душа Вейн принадлежит лишь мне одному. Всё, что связывает её с этой реальностью, зависит только от меня. Иначе говоря, я никому не позволю прикоснуться к ней, даже если это будет сама смерть.
Я слушал её дыхание, прислушивался к нему, точно к тихой музыке, которую нужно внимательно слушать, чтобы понять её содержание. Приблизившись к ней, я осторожно лёг рядом, положив свою голову на её грудь, чтобы не потерять тот ритм, который издаёт её сердце. Это очаровательная музыка, которую я готов слушать целую вечность, ведь время, как раз, у меня есть. Мне бы хотелось вспомнить тот момент, когда к моей груди также кто-то прижимался, ища тепло и защиту, вспомнить лицо и имя…. Я очень хочу вспомнить его, но не могу, точно именно этот отрывок, этот элемент моего прошлого был стёрт из воспоминаний. Внезапно я почувствовал, как слабая рука легла на мою голову, а позже последовал тихий голос, который я очень давно ждал.
— Почему мне кажется временами, что ты печален? Мне бы хотелось увидеть твою улыбку, вместо выражения грусти и потерянности на твоём лице.
Голос этот был слабым, но живым.
Приподнявшись, чтобы посмотреть на неё, на эти голубые глаза, я замер в полнейшем недоумении, снова увидев эту простодушную улыбку. Она улыбается даже тогда, когда ей больно, когда душа её печальна и избита. Я никогда не видел подобного в мире людей. Неужели это феномен? Вейн, неужели ты настоящая?!