– Именем какого святого ты пользовался, чтобы компьютер сказал тебе все это? – спросила Килашандра. Ее вопрос был тут же подхвачен другими.
– А я и не спрашивал компьютер, – сознался Шиллаун, отводя глаза. – Я спросил заправщика, с которым вчера работал.
Рембол закатился смехом.
– Все-таки самый лучший компьютер – человеческий мозг.
– Это вроде бы и все, что у моего заправщика осталось от человека, – с отвращением сказал Шиллаун.
– А такое происходит с Кариганой? – с надеждой спросила Джезри.
– Пока нет, но может, если она будет продолжать в том же духе. Кстати, она в долгу за два дня, а мы впереди на четыре.
– Но ведь правила Гильдии… – начал Бартон.
– Верно, – Рембол снова прыснул, – но Гильдия и не лишает человека крова и питания, а проста чертовски затрудняет их получение или доставляет иные неудобства.
– Мне страшно подумать, что я могу стать кладовщиком или заправщиком, – сказала Джезри, и, судя по унынию товарищей, она вызвала несказанную тревогу во всех.
– Думайте о хорошем, – посоветовал Шиллаун с легкой запинкой.
– Ну, скоро мы узнаем, – сказал Рембол. – Мы здесь уже восемь дней.
– Почти девять, – машинально поправил Шиллаун.
– Завтра? – в голосе Джезри слышался ужас.
– Может пройти намного больше десяти дней, если я хорошо запомнил слова Бореллы насчет инкубационного периода, – мягко успокоил ее Шиллаун.
– Хватит, ребята, – твердо сказала Килашандра и осушила свой стакан. Давайте поедим, выпьем и посмеемся…
– Над тем, что завтра умрем? – сказал Рембол, поднимая брови.
– Я не намерена умирать, – ответила Килашандра и заказала два стакана ярранского пива для себя и Рембола.
Они с Ремболом еще немного выпили и вместе ушли спать. Когда Килашандра проснулась в своей комнате, то обнаружила, что Рембол уже ушел. Дневной свет был слишком ярок для глаз, и она затемнила окна. После шторма и связанной с ним тяжелой работы было очень приятно посмотреть на холмы. После дождя распустились яркие красно-пурпурные цветы, серо-зеленая трава стала ярче. Без сомнения, следует научиться любить сезонные изменения на Беллибране. До тех пор, пока она не поехала с Карриком по Фьюерте, она мало ценила настоящую природу, поскольку слишком привыкла к голографии, употреблявшейся в спектаклях.
Войдя в гостиную, Килашандра первым делом увидела Каригану. Космоработница имела привычку игнорировать людей, так что и Килашандра не была обязана знать о ее присутствии. Упрямство этой женщины раздражало. Никто же не заставлял ее ехать на Шанкил и проситься в Седьмую Гильдию.
Рекруты тянулись медленно, и к тому времени, когда все собрались, Токолом заметно потерял терпение.
– Много быть сделано в этот день, – сказал он. – Основные уроки отсрочены были…
– Что ж, неплохо будет посидеть и отдохнуть, – сказал кто-то.
– Отдыхать – значит не думающим быть, а мышление всегда быть должно, – ответил Токолом, ища глазами сказавшего. – География сегодняшний урок будет. Все о Беллибране. Когда приспособитесь вы, можете быть посланы на другой континент.
Подчеркнутый вздох покорности Кариганы был подхвачен и другими, но Токолом уставился только на нее за такую наглость да еще на публике. Односложный словарь Кариганы прерывал поток объяснений Токолома, пока кто-то не шикнул на нее.
Кто бы ни организовал лекцию, он явно имел чувство юмора, и хотя Килашандра сама с собой держала пари, что Токолом не осознает забавных деталей своей выученной наизусть речи, она и другие ждали этих фраз. Юмор часто подчеркивал наиболее важные аспекты урока. Токолом, может, и цитировал то, что терпеливо выучил, но он так же научился держать темп, делать паузы и модулировать свою передачу. Зная, как тяжело непрерывно говорить, Килашандра восхищалась его выносливостью.
– Я бы не против вести фермерскую работу в Северном Беллибране, – признался Рембол Килашандре, когда они сидели в перерыве за ленчем. – Приятная продуктивная жизнь… Зимний спорт…
Килашандра удивленно уставилась на него.
– Фермером?
– А почему бы и нет? Это куда лучше, чем быть заправщиком или сортировщиком! Выйти в открытый…
– В мах-шторм?
– Ты слышала урок географии. Сельскохозяйственные области «размещены на краю штормовых поясов или могут быть защищены при необходимости». – Рембол имитировал голос и речь Токолома с таким совершенством, что Килашандра расхохоталась.
Затем они увидели, как группа собирается с угрожающей неторопливостью к углу, где сидела одинокая фигура. Рембол выругался сквозь зубы.
– Так я и знал! – буркнул он.
– Что ты возмущаешься, Рембол? Она это заслужила.
– Она не виновата, что она такая. А ты, по-моему, хвалилась возможностью уединения на своей планете. И у нас дома мы не позволяем таких штук.
Килашандра согласилась с ним.
– Какое мне дело? – резкий голос Кариганы поднялся над тихим обращением к ней лидера группы. – А вам? Они просто выжидают, пока мы не заболеем. Значит, до тех пор никаких дел, никакого сотрудничества, хороших манер или добровольной чистки дерьма в санях. Во всяком случае, для меня! У меня был приятный выходной. – Она рывком повернула голову в сторону спрашивающего. – Долг? – Она хрипло рассмеялась. – Вы тут… позднее. А сейчас я могу взять, что хочу, из складов. Если бы вы имели сколько-нибудь мозгов, вы поступили бы также.