Возникло короткое замешательство. Пиндл выполнил ее распоряжение, незаметно подмигнув девушке.
К великому облегчению Килашандры, все пять кристаллов оказались в коконах. Значит, ей не придется держать голый кристалл, пока она не дойдет до пункта установки. Она взяла маленький сверток и ощутила смесь шока и двойного чувства облегчения. Кристалл знал, что она здесь, и, похоже, отказывался подчиняться, но, тем не менее, ждал своего времени. И это был подлинный кристалл – а у нее было мелькнула страшная мысль, не положили ли по ошибке его имитацию.
Она держала сверток перед собой на вытянутых руках, пока шла к входу в катер. И только села на место, все бросились туда с удвоенной скоростью, пристегнули Килашандру и заняли свои места. Ускорение заставило ее откинуться на подушки.
– Мы опережаем время, Талаф? – спросила она.
– Нет, мэм, идем точно по графику.
– Далеко ли от люка станции до помещения коммуникаций?
– Ровно пять минут двадцать секунд ходу.
– В свободном падении? – Свободное падение в этом платье выглядело бы смешным.
Талаф удивился.
– Все, кроме самых малых детекторных приборов, имеет свою гравитацию, мэм.
Они легко вошли в док. Килашандра встала и вышла в первую рудничную станцию. Пять минут двадцать секунд шествия в Медной прошли большей частью в поворотах по извилистым коридорам и перескакивании через охранные сооружения. Килашандра гордилась собой, что ухитрилась ни разу не споткнуться и не потерять равновесия: она ведь держала кокон с кристаллом перед собой, чтобы все могли видеть его. А народу на перекрестках собралось много: всем хотелось хоть одним глазком взглянуть на такое важное событие.
Но какой будет позор, думала Килашандра, если она объявит в коммуникационном центре Медной, что это еще не связь, что ничего реального не произойдет ни здесь, ни на других станциях, пока не будет установлен последний стержень: ведь только тогда связь кристаллов создаст мгновенную цепь.
Направляясь к месту установки, она чувствовала на себе взгляды людей, враждебные и задумчивые. Нужное место являло собой возвышение в громадной комнате – великолепная выгодная позиция.
Она поднялась по ступеням, быстрым взглядом проверила крепления и повернулась лицом к центру помещения. Она сняла с кристалла кокон, подняла тусклый непрозрачный стержень вверх и услышала громкий прерывистый вздох собравшихся: они впервые увидели вещь, для покупки которой отдали в заклад свою систему. Она слышала их бормотание, а кристалл теплел в ее руках и становился матово-черным, что и давало ему его название. Он вибрировал в ее руках, и она быстро, чтобы не впасть в транс, повернулась и вставила кристалл в приготовленное для него место. Установив для поддержки верхние захваты и, держа один палец на все еще темнеющем кристалле, осторожно надавила захваты с обеих сторон. Кристалл стал резонировать вдоль пальца. В горле у девушки пересохло. Она боролась с желанием погладить кристалл, помочь установке своими руками, и, как при ожидании взрыва, отдернула руку от прекрасной хрустальной массы. Она взяла маленький молоточек и постучала по установленному кристаллу.
По внезапно притихшей комнате пронеслась чистая нота.
Высоко подняв голову, Килашандра вышла из комнаты. Талаф бросился вперед, чтобы проводить ее через изгибы и повороты станции к катеру.
Каждый шаг отдалял ее от кристалла, и все ее тело болезненно ныло от этой разлуки. Вот еще одно дельце, о котором никто не говорил ей раньше: как трудно покинуть кристалл, который она вырезала сама.
Быстрый полет к крейсеру облегчил эту боль. А еще и летаргия, которая медленно охватывала ее. Нельзя же, решила она, устать за столь коротенький промежуток времени: значит, это и есть та особая сонливость, о которой ее предупреждали. К счастью, она сумела не уснуть, пока не добралась до своей каюты.
– Тик, если кто-нибудь потревожит меня до того, как мы подойдем к следующей станции, я разорву его на куски! Понятно? Передайте это Пиндлу – просто для гарантии.
– Слушаю, мэм. – Тик была надежна, а Пиндл имел непререкаемый авторитет.
Килашандра улеглась на жесткую койку, натянула на себя тонкое покрывало и мгновенно заснула.
Казалось, не прошло и минуты, как раздался стук и встревоженный голос Тик, вежливо, но настойчиво окликая Килашандру.
– Сейчас выйду. Подошли к следующей станции?
Она проглотила стимулирующую таблетку и, тараща глаза, открыла дверь. На пороге стоял Талаф с подносом. Килашандра отмахнулась.
– Вам нужно подкрепиться. Килашандра, – сказал молодой офицер, решивший отбросить свою прежнюю официальность.
– Мы у следующей станции?
– Я думал, что вам сначала надо поесть.
Она потянулась к ярранскому пиву, стараясь не выказать отвращения, которое вызывал у нее запах ранее казавшейся вкусной еды. Даже пиво было какое-то не такое.
– Я возьму это к себе в каюту, – сказала она, закрыла дверь и задумалась, от чего тошнота: от таблеток, от пива, от симбионта или на нервной почве. Она незаконно воспользовалась питьевой водой, чтобы сполоснуть лицо. Эффект оказался целительным. Без колебаний она вылила ярранское пиво в раковину. Пиндлу знать об этом необязательно.
Талаф снова постучал. На этот раз Килашандра двигалась более проворно: таблетки возымели действие. Она быстро шагнула вперед и под взглядами большей части команды крейсера направилась к люку. Там уже стоял Пиндл с коробом. Он отступил, чтобы она достала следующий кристалл. Держа кристалл в вытянутых руках, Килашандра уже было поздравила себя, как гладко идет дело, но вдруг споткнулась при входе в катер. К следующей остановке надо будет чуть укоротить юбку спереди. Но вроде бы никто не заметил ее маленькой неловкости.
Станция Железная была больше Медной, выглядела совершенно по-дурацки из-за бессистемного переплетения переходов и коридоров.