Глава 12. Эриния
– И с чем пожаловали наши бледнокожие братья? – хитрый прищур темных глаз местного портового стража пробежался по нам и, что-то рассудив, остановился на Шуре, облокотившегося на фальшборт и с ленивой усмешкой наблюдающего за всеми манипуляциями аборигена.
– Торговля, – Шура и бровью не повел, продолжая спокойно смотреть на него. Абориген же склонил голову набок, после обвел палубу корабля слегка удивленным взглядом.
– Не сильно вы, путники, похожи на торгующий люд, – он вновь перевел взгляд на Шуру, теперь уже обличающий. – Пушки, копья на стене – но не товар. Если только не собой…
– А нам и не нужно выставлять все на показ прямо сейчас – все в трюмах, – пожал плечами мужчина, перебивая и пропуская неявное оскорбление мимо ушей. – Милая, покажи ему то, чем мы торгуем, – взгляды резко сошлись на мне, заставляя искать выход из ситуации в одиночку. Вот же, циркач, мать его.
– Пять частей, – кивнула и, быстро скрылась в трюме. На то, чтобы создать пару фигурок, много времени не ушло, и, выйдя обратно, с напускной осторожностью передала хрупкие творения аборигену, которого солнце выкрасило до цвета молочного шоколада.
– Ну как, стоит ли нам пытать счастья в ваших краях? – изогнул бровь Шура, скрещивая руки на груди.
– Какая тонкая работа, – абориген медлил с ответом, внимательно крутя в руках поделки. – Не ошибусь я, если скажу, что это алмаз?
– Совершенно верно, – согласно кивнула, становясь рядом с Шурой.
– Это Софи, мастер по изготовлению всего этого, – указал на меня циркач. Говард с пристани прокричал, что наше судно пришвартовано, и мы можем спокойно сойти на берег.
Я приветливо кивнула, наблюдая за аборигеном. Тот, наконец-то, перестал делать вид, что очень занят и, внимательно на меня посмотрев, кивнул, без всякого стеснения спрятав данные ему фигурки за пазуху.
– Располагайтесь, путники. Плата за причаливание и последующую торговлю получена, – махнул он рукой, поворачиваясь к нам спиной и, добравшись до трапа, быстро спустился вниз.
– За одну такую безделушку можно получить около ста пятидесяти золотом без торга, – проводив его взглядом, вздохнул Шура, отходя от перил, идущих на капитанский мостик и поворачиваясь в сторону трюма. – И это без учета того, что именно представляет собой поделка – чисто за материал. Вот же, пройдоха.
Мда? А меня больше обеспокоил его оценивающий взгляд, которым по мне пробежался. Неприятно все это, ой, неприятно. Интересно, тут хоть где-то будет суша, на которой меня не будут поджидать неприятности, а? Сначала похищение, после бой в порту за Парящий, после бой с циркачами, после на море. Дайте пожить спокойно, а?
– Дайте мне прогуляться в город, и я поправлю здешнюю справедливость…
– Нет! – рявкнули в два голоса я и Шура, заставляя Нила юркнуть обратно в трюм быстрее, чем эхо улеглось.
– Займись созданием всего этого, а я запрягу народ на продажу тигра и лося, – вздохнул мужчина. – Думаю, с вырученных денег можно будет накупить все, что нужно для корабля и команды.
– Звучит масштабно, – предвкушающе ухмыльнулась, развернувшись обратно к каютам. – Я займу капитанскую, там создам. Есть предпочтения?
– Наряду с аборигенами, я вижу множество белых, в одеждах торговцев. Вот там, – он указал на соседние с нами корабли, – Настурция – это транспортное судно. Судя по всему, они и их пассажиры сделали тут остановку, чтобы пополнить запасы провизии и размять ноги. Так что, у нас довольно-таки богатая публика. Во всех смыслах – судно не из бедных. Такие любят что-то вычурное, блестящее и яркое.
– Я умею производить алмаз, хрусталь, обсидиан и еще пару материалов, – покачала головой. – Легкий голубоватый оттенок, легкий розоватый, черный, алый – больше цветов у меня нет. Прозрачный, конечно же, еще, – почесала в затылке. – Да и стоит учитывать то, что за мою голову назначена награда – даже если и листовки сюда не доходят, то корабли новости привозят. Кто-то где-то слышал, кто-то где-то увидел… Все может плохо кончиться.
– Если ты считаешь, что тут будут гонения, то жестоко ошибаешься. Хотя, для дуры это нормально, – лениво проговорил Лютер, появляясь со стороны камбуза. – Им плевать на то, кто ты, пока платишь за постой и не нарушаешь покой и порядок.
– Это внушает оптимизм, – фыркнула, открывая дверь.