– То есть стоит полагаться только на себя, – почесала в затылке. – Так, ладно: приводим себя в должный вид, – со вздохом повернулась к нему, быстро доставая застрявшие листья у него из волос. – Ты любитель носить мусор в голове.
– На себя посмотри, – фыркнул он, демонстративно извлекая у меня из челки какую– то букашку. – Поспешим, – буркнул, разворачиваясь и быстро шагая в сторону особняка.
О, а покраснел чего? Вампиры умеют краснеть?!
На входе никого не было и, напрасно постучав и постояв перед дверью, мы вошли внутрь, осторожно озираясь по сторонам.
– Эй, а где все? – неуверенно покрутила головой по сторонам, рассматривая холодный камень серых стен, украшенных какими–то картинами с диковинными пейзажами.
– Дальше по курсу, скорее всего, – пожал Лютер плечами. Делать нечего – мы прошли дальше, подходя к массивным каменным ступеням на второй этаж и, наконец–то, встречая охрану в виде двух амбалов, выглядевших так, будто их вырезали из цельного куска камня.
– Куда прете, – демонстративно положив руку на пояс с оружием, набычились они.
– Торговля драгоценностями, – вышла вперед. – Хотим выразить свое почтение главе архипелага.
– Мы должны вас обыскать, – не меняя интонаций в голосе, оба шагнули вперед. Без вопросов подняв руки на уровень лица, позволила одному из них провести обыск, и, ничем себя не скомпрометировав – даже спицы из рукава исчезли, и куртка стала самой обычной, прошла проверку.
– Получите на выходе, – грубо раздалось из–за спины и, дождавшись зло сверкающего глазами Лютера, поспешно утянула его на второй этаж.
– Мой кинжал, – тихо прорычал он, вырываясь из захвата и одергивая плащ. Мне оставалось лишь примирительно улыбнуться, пожимая плечами – смирись. Лютер зло оскалился, демонстративно хрустя теми пальцами, на которых не было оков.
Второй этаж встретил нас тишиной и пустотой.
– Ау, хозяева, тут есть кто? – неуверенно позвала, рассматривая длинный коридор и неуверенно оглядываясь к секьюрити, оставшихся внизу.– Заходи и выноси что хочешь…
– Попахивает западней, – мрачно протянул Лютер, спокойно идя впереди. – Тут дверь – зайдем?
– Будто есть выбор, – пожала плечами, хватаясь за ручку на створке и толкая ту внутрь. Дверь не поддалась, даже не скрипнула. – Заперто.
– Дура, – обреченно раздалось в ответ и, без всякой натуги, парень открыл соседнюю. На себя. Я опять густо покраснела и поспешила войти внутрь.
– Извините за вторжение, мы…– начала было я, заметив внутри людей.
– Пришли навалять вам по первое число, ублюдки, – Лютер, в отличие от меня, тормозить не стал, четко и ясно давая понять собравшимся то, зачем мы пришли. Я же, замерев подобно статуе, могла видеть лишь одно: Рок.
Мальчик, сидя на корточках и обняв колени, смотрел невидящим взглядом перед собой, чуть раскачиваясь. В клетке, поставленной на пол.
В клетке.
– А я вам говорил: она придет, – довольно выдал Нил, прислоненный к стене и замотанный какими–то веревками. – И будет о–очень недовольна.
Я лишь молча сняла с тут же заулыбавшегося Лютера оковы, одновременно с этим посылая неслышный для живых созданий зов драгоценным камням, приказывая откликнуться и помочь мне.
Большой зал, в котором ярко горел свет в огромной люстре на потолке, был уставлен богато отделанной мебелью. Картины на стенах, в рамах, украшенных явно не цветным стеклом. Высокий ворс ковра полностью белого цвета, в котором тонули ноги в ботинках. Огромное окно впереди, а прямо перед ним, в окружении пары десятков мужчин в костюмах, огромное кресло, обвитое золотом и, как и остальная мебель, украшенное множеством каменьев. Только в нем, наверное из– за важности персоны, сидящей в мягком нутре, камни были в большинстве своем пронзительно синего цвета.
– Ты сказал, самый главный будет носить самое заметное клеймо, – кивнула в ту сторону. – А трон в счет?
– А то! – широко Лютер демонстративно размял шею. – Ну че, погнали?
Мавр, до этого с самодовольной усмешкой сидевший в своем кресле, в окружении головорезов и с каким–то смазливым пареньком у ног, презрительно выгнул бровь дугой. Не толстый и не тощий, а самый обыкновенный белый, со светлыми волосами мужчина, может, с немного большим пузиком, из-за чего его фигуру нельзя было считать красивой. Самый обычный человек, разве только какая–то тошнотворная энергия шла с его стороны, заставляя морщить нос. Та, которая дает безошибочно опознать перед собой извращенца. За много лет работы я научилась таких распознавать, хоть геи в современном обществе моего мира почти сошли за норму.