– На одной работе долго не задерживался – как только не мог справиться с собой и воровал, тут же гнали, не желая проблем. После пятого места брать уже нигде не хотели: остров не такой и большой у нас, слухи быстро расползлись. Ну, пару раз по домам лазил, брал не деньги или украшения – еду. В одном месте, на складе, повезло найти одежду, правда, сразу ее не надел – пришлось вымазать да порвать, чтобы не признали. Но все же лучше, чем те обноски, в которых бегал.
А там и ты появилась, хоть и не особо дружелюбная, но хотя бы не кидающая в меня ничем, – он устало вздохнул. – Родился двадцать пятого Тайлетъ*, любимая еда – суши и бисквиты, – он кисло улыбнулся, поднимая на меня обреченный взгляд. – Такой вот я, неумеха и непоседа, проклятый собственной матерью.
Я кивнула, понимая, что ничего ободряющего не могу ему сказать. Ну а что? Сказать, что мне жаль, и чтобы он не принимал все близко к сердцу? Не принимать то, что твоя собственная мать такие вот слова тебе сказала, невозможно, как дышать. И почти так же невозможно забыть, если только не получить арматурой по голове и вообще потерять всю память. Да только что-то, все же, надо сделать. Как же тяжело слушать.
– Этот корабль… – задумчиво посмотрела на него, – эта команда, люди и нелюди приняли тебя таким, какой ты есть. Со всеми плюсами и минусами. Мы говорим тебе, я, капитан, говорю тебе, что это место – твой дом. А если корабля не станет, то мы найдем новый, потому что дом там, где мы. И мы всегда рады тебе, даже если ты оступишься. Главное, чтобы ты понял то, что не прав и приложил все силы к тому, чтобы такого больше не произошло, – несколько путанно и постоянно сбиваясь, произнесла я. – А когда найдем кока, то он приготовит тебе большую порцию персональных роллов и огромный бисквитный торт. С нижним коржом пропитанным сиропом, – не удержавшись, добавила, видя, как расцветает тень улыбки в его глазах. – Ладно, держи свое чудо, а я пошла – уже с ног падаю от усталости.
– Хорошо, – уже открыто улыбаясь, кивнул он, бережно принимая грифона и неся его к тумбовому столу.
– Воду в конце слей, а мясо проверяй, прежде чем давать – не сильно ли горячее, или наоборот, прогрелось ли! И не вздумай сбегать – я и его родители тебя быстро найдем, – грозно прищурилась, глядя на него. Парень покладисто закивал головой, но тут же вздрогнул и зашипел – грифон, укусив за палец, напомнил о том, что его тут нужно кормить, а не уши развешивать.
– Вперед, Нео, у тебя важная миссия! – весело прокричала из столовой, буквально выползая наружу и, не обращая внимания на какой-то ажиотаж на палубе, на полусогнутых ногах добралась до гальюна, а после, чуть не заснув на последнем, в капитанскую каюту. Рок мило сопел во сне и, сев на краю кровати и сбросив берцы на пол, а к ним куртку и спицы из волос, легла рядом, обхватывая мальчика и утыкаясь носом в макушку.
Все, все завтра. На сегодня моя деятельность официально окончена, пусть хоть вулкан проснется – мне пофиг.
Плиты пола неприятно холодили босые ступни ног, но это как-то было не важно – все мое внимание было устремлено на происходящее за удивительно чистым стеклом – казалось, что его нет.
Но оно было, в чем успела несколько раз убедиться, пытаясь попасть в помещение, которое оно ограждало. Мое бледное лицо, вернее ее бледное лицо неясно отражалось на стеклянной поверхности, ясно указывая лишь на ярко-желтые глаза, лихорадочно сверкающие в белом свете ламп.
Ламп, которые освещали что-то наподобие операционного стола, на котором лежала она – та, кто был дороже мне всех живых и неживых существ всего мира. Девушка, которую я уже видела однажды в своих воспоминаниях. Нет, опять же, в ее воспоминаниях. Только золотого платья и поля с подсолнухами больше не было – стерильное помещение, множество железных приспособлений и аппаратов, гоняющих кровь по организму вместо сердца. Аппаратов, что просто поддерживали подобие жизни в этом тонком теле. Она была белая, безупречно белая – свесившаяся на пару секунд рука, казалось, была сделана из бумаги, лишь по ошибке принятой за кожу.
Не было воспоминаний о том, что именно там происходило, почему оно происходило или из-за чего. Только мысль о том, что это не в первый раз, что это должно было произойти.
– Идем, милая, тебе тоже пора, – раздался позади женский голос, высокий и насыщенный. Я знала, что она подошла, откуда только – неизвестно. Мимоходом скользнув взглядом на отражение в стекле, отметила сверкнувшие стекла очков-хамелеонов в черной оправе, зачесанные темные волосы, строгий костюм. Черты лица были неясными, но мне это и не было нужным – я знала ее. И мне было все равно в отношении нее – мое внимание занимала лишь девушка на операционном столе.