— Ну, я же не заставляю проводить со мной времени больше, чем того требуют правила приличия? — пожав плечами, глубоко вздохнула, с истинно натуралистическим интересом разглядывая шикарный бюст пятого размера, замерший напротив меня. — Слушай, как только бегать умудряешь?
— Ты уже спрашивала. Вот так, — хмыкнув, она обняла себя, от чего и без того пышная грудь поднялась еще выше, заставляя проходящего мимо мужчину споткнуться от неожиданности. — Не увиливай.
Не многие ее новые знакомые, после первой встречи, могли сказать какого цвета ее глаза. Со мной вышло немного иначе: большие, голубые и с маленькими зелеными вкраплениями были первым, что я увидела, когда в первый раз открыла свои, желтые. Мне сказали, что у них, тех, кто раньше являлся моей семьей, тоже были такие. Не знаю, как-то не успела я на похороны, чтобы проверить. А вот что могли сказать люди, застукай они меня на кладбище с лопатой в руках, узнавать, почему-то, не хотелось. Хотя мысль, на самом деле, была прикольная.
— Да, — ложь, она для самоспасения. Тут лучше говорить правду, так как бросать курить в ближайшее время я не собиралась. Что в старой жизни, что в новой, а привычки есть привычки.
— И ведь не накричишь на тебя, — поджала она губы. — А следовало бы. Ладно, твоя жизнь, твои проблемы. Завтра подмени меня в магазине — я на свиданку собралась.
— То есть твоему новому кавалеру удалось пройти тест на профпригодность? — сощурилась, весело наблюдая за озорно заблестевшими глазами подруги.
— Относительно. Но, на безрыбье и сама знаешь, — Ника демонстративно откинула русую волнистую прядь за спину и повела покатыми плечами. — В понедельник расскажу, как оно.
— Хорошо, с нетерпением буду ждать, позвякивая бокалами на стенде, — язвительно отозвалась в ответ.
И ведь не глупая девочка, знает, что, да почем. Странно, что в свои двадцать четыре все еще не замужем — кавалеры, с которыми она активно встречалась, были отнюдь не промах. Да только все не то. Языкастая, с пышными формами и умелыми руками, Ника, в то же время, знала себе цену, не подпуская их ближе, чем оно того стоило.
Остановившись напротив полупрозрачной витрины с зонтами, я еще раз взглянула на чужое отражение напротив, ответившее мне диким желтым блеском в глазах. Почему все так вышло? Не знаю. Только незнание не спасает от дальнейшей участи.
1.1.
Из созерцательного настроения меня выдернул громкий цокот каблучков.
— Соня, Соня! Идем скорее, там Нила бьют! — подлетела ко мне, заламывая руки и строя печальные глаза Мила, официантка из портовой забегаловки. Не удивительно, что я с ней знакома — островок, на котором я обреталась, был небольшой, как в шутке у одного сатирика: страна маленькая, все друг друга в лицо знают. Ее неприкрытый детский интерес вспыхивающий при встречах, вгонял меня в ступор, заставляя трястись и сильнее сжимать зубы. Мила была любительницей всего необычного, а я была именно таким. Я была чужой. Для всех вокруг. И внутренне даже для себя.
Тот, кого били, был бродяжкой-воришкой, не раз попадавшемся в руки оскорбленных обворованных граждан. Да что поделать — парень-то клептоман. Вот время от времени его и пинали по ребрам особо обиженные. Смысл спешить?
— А мне там что делать? Могу только последнюю помощь оказать, да заупокойную спеть, — равнодушно пожала плечами, демонстративно зевая и почесывая в ухе. Не лезь в драку — не будешь знаком с проблемами лично.
— Просто побудь со всеми нами. Чем больше недовольных, тем выше шанс спасти его, — уверенно отчеканила она, больше не споря и хватая меня за рукав кофты, утягивая по направлению к рассыпающейся верфи. Какая же еще наивная девочка. Даже странно: работая официанткой в портовом баре, она явно успела пройти хоть какую-то школу жизни. Уныло выдохнув и мысленно подсчитав оставшиеся в пачке сигаретки, все же сочла ее предложение дельным — возможно и стрельнуть у кого получится. Мне очень нужно, хоть идти и не хотелось, но до зарплаты еще неделя, а золотые нужны уже сейчас и совсем на другое.
— О, Хрустальная, и ты тут, — весело выдохнул Хеккет, сразу оказываясь непозволительно близко и, обнимая рукой за талию, притянул к себе. Меня ощутимо передернуло. Эй, тебе что, кто-то свыше разрешение выдал на то, чтобы эту тушку лапать?!
А прозвище-то прицепилось, не отдерешь. Насмотревшись когда-то там, в прошлом, того, что, набрав определенное количество воды в бокал, можно извлечь звук, в один прекрасный рабочий день я начала экспериментировать. Хеккет и его друзья, зайдя посмотреть на новенькую, то есть на меня, стали свидетелями того, как я фальшиво наигрываю Чижика-Пыжика. Прозвище в их просветленных головах возникло сразу, и стала я Хрустальной Соней. Ничего возвышенного, лишь чужой повернутый ум. Ну, заодно и фамилия у меня появилась.