6.1.
Валя, возвращенный ему светильник, рассматривал долго и придирчиво, но ничего не сказал на то, что несколько бесящие меня трещины на стекле затянулись, отпуская с миром, и с намёком цыкая зубом вслед. А вот капитан меня поразил: быстро выслушав мой отчет о состоянии бюджета и отдав приказ передать копию Шону, мою задумку с крысами одобрил, да ещё и радостно потирая ладошки, заявил, что лично будет курировать проект. Выходя наружу и закуривая, в который раз покачала головой: капитан у меня шизик. Впрочем, изначально идея принадлежала мне. Так что… командное это дело.
Задержавшись в тени центральной пристройки, возле одной из комнаток, села на прогревшиеся ушедшим уже с этой стороны солнцем доски, задумчиво рассматривая тихую палубу и чувствуя, как сердце вновь болезненно сжимается. Без Рея и Макса команда стала в разы серее, лишившись той живой искры, что металась по судну, нарушая его тишину и покой.
Дик молчал. Ни слова с того дня, ни одного приёма пищи, всё время в тени и вдали от остальных людей. Нил пытался его растормошить. Не знаю, что там у них произошло, но обратно парень вернулся бледный и напуганный, проскальзывая мимо серой тенью и наотрез отказываясь делиться чем-либо. К Дику, после, меня не пустил, запретив даже подходить к нему. Да только на хрена стоять в стороне, когда рядом с тобой угасает тот, кто стал далеко не безразличным?
Встав и пройдя к борту, щелчком выбросила окурок в море, глядя в легко волнующуюся синеву с белыми барашками волн и настраивая себя на неизвестность впереди. Заскочив в каюту Шона, быстро сгрузила ему наспех переписанные цифры, и выбежала обратно, пряча блокнотик с пером и чернильницей в маленькую сумочку на боку.
Дик обнаружился спустя полтора часа блужданий по «Парящему» — такое имя носил наш корабль. Лезть в воронье гнездо было крайне страшно — самая верхотура. Коул, как-то, пытался мне объяснить то, что корабль сделан из какого-то сверх прочного дерева с самым лучшим наговором, но меня это не убедило, и я продолжала смотреть на корабль с затаенным ужасом — а ну, как рухнет? Какая же ненадежная, с виду, конструкция. Так что, один раз глянув вниз и ощутив, как резко заболело в животе, сворачивая кишочки в тугой комок, я уже начала себя проклинать за самонадеянность и отказ следовать совету Нила. Вцепившись руками в доски, прислонилась лбом к мачте, пытаясь успокоиться и не нервничать — подумать о чем-то отвлечённом.
***
Бескрайнее поле с подсолнухами, раскинувшееся настолько, сколько хватало глаз. Посреди всего этого золотистого великолепия виднелась девушка, в платье, по оттенкам золота, не уступающем лепесткам растений. Закрывающее грудь и живот, крепящееся на шее, оно полностью открывало спину и бока, на вид, сделанное из тяжелого, падающего материала. Юбка, вся из кружев, слоями идущих вниз, взмывала при каждом шаге, из-за чего девушке приходилось приподнимать ее впереди рукой в желтой перчатке по локоть, заканчивающейся какой-то воздушной тканью того же цвета. Кольца-серьги в ушах, с тремя черными подвесками, напоминающими семечки, качались в такт шагам. На голове был высокий хвост, закрепленный черной заколкой с каким-то цветком, составляющим контраст с волосами цвета золота.
Идя по полю, она ласково касалась лепестков подсолнухов свободной рукой, легко улыбаясь им, нежно глядя удивительно голубыми глазами.
— Не стой в стороне, сестренка, — неожиданно повернув голову в мою сторону, она мелодично позвала меня, легким движением головы отбрасывая длинную челку вбок, и улыбаясь уже мне. — Иди ко мне, прогуляемся, пока это возможно, — ее взгляд стал неуловимо печальным, от чего заболело сердце.
***
Резко очнувшись, всем телом приникла к лестнице, дыша как загнанный зверь и чувствуя, как по виску стекают капли пота. Быстро рванув наверх, в два счёта оказалась на месте, перебрасывая тело через бортик и попадая под крышу вороньего гнезда. Пальцы занемели, ноги не слушались, из-за чего пришлось упасть на попу, прислоняясь спиной к бортику. Да твою же мать, как вовремя!
Дик оказался рядом, безжизненным взглядом гипнотизируя мачту. Глубоко вздохнув, удобнее устроилась на своем месте, с отчаянием слушая громко бьющееся сердце и пытаясь понять то, что только что увидела, всё ещё не до конца вынырнув из того теплого, солнечного дня. Она назвала меня сестрой. Не мои воспоминания показали еще одну часть, неведомую до этого. Лучше бы и не видела их и дальше.