Парень механически кивнул, после, ничего не сказав, быстро пошел в другом направлении, оценивающе глядя по сторонам.
— Могу предположить, что нам лучше всего идти куда-то на окраину, к бедным домам, если тут есть такие, — нагнала его, делясь предположениями и косым взглядом провожая непонятное существо, похожее на прямоходящую лошадь. — В таких домах спрос на жильцов будет не особым, а помыться, в случае чего, можно и в общественной бане — вон она, справа.
— Угу, — кивнул он в ответ, продолжая идти дальше.
Я нахмурилась, но одергивать его не стала, разумно расценив, что у него опыта больше, чем у меня, в подобных делах — мир пугать не переставал, а тут, фиг его знает, какие обычаи бытовали.
Дальше продолжили идти молча: я, тихо бесясь от того, что выкинула Меллот, оставив меня наедине с этим гавриком. Особенно после того, как мы уже раз успели подраться. Она действительно считала, что мы будем вести себя как паиньки? О чём думал, мрачнеющий с каждым шагом Дик, и знать не хотелось — сбежала бы без промедления, если бы не обстоятельства: полный остров желающих обрести жилье на ближайшую ночь.
После пятого отказа в жилье, атмосфера заметно накалилась. После четырнадцатого — начало искрить. Парень становился всё мрачнее и мрачнее, уже одним своим видом отпугивая всех и вся. Но продолжал упрямо стучаться в двери и окна пряничных домов, раз за разом повторяя один и тот же вопрос: есть ли место для двоих? Становилось неловко — вперед меня не пускал, заставляя мяться позади и гневно кусать губы.
Когда счёт приблизился к двадцати отказам, а солнце стало пригревать уже совсем не по-утреннему, я не выдержала, разворачиваясь на носках ботинок и уходя вглубь ставшего уже не таким сказочным, острова. Ну, его, гордеца этого — сама справлюсь. На улице день, город не кажется сборищем преступности, значит, не обидят. А если и захотят, пусть на себя пинают, раз части тела лишние.
К окраине пришлось идти долго: мимо проплыли и разнообразнейшие питейные заведения, и магазины, и что-то ещё непонятное, но явно для общественности открытое. На ещё одной площади, которую пришлось пересечь, обнаружился огромный цирковой шатер, где на входе стоял раскрашенный громила и, приветливо улыбаясь посетителям, впускал их внутрь, придерживая тряпичную занавесь. Хм, Шапито во все эпохи актуально. Сходить потом, что ли?
7.2.
До самых дальних окраин я топала ещё минут двадцать. Дома действительно становились всё невзрачнее и невзрачнее, хоть и оставаясь нарядными но, всё же, теряя что-то неуловимо-волшебное. Будто покрываясь пылью. Остановившись перед покосившимся двухэтажным домиком, скептически осмотрела его с видимых сторон — ну, ещё пару дней постоит... Если крыша не рухнет. Может, стоит, всё же, вернуться обратно к более-менее целым зданиям, где не будет риска словить истлевшей балкой по затылку?
— Ох, деточка, что ж ты такая тощая-то? — старческий голос за спиной заставил чуть ли не взвиться в воздух, столь неожиданно громко он прозвучал над тихой улочкой.
Обернувшись, увидела старушку, которая явно захотела свести мои и её шансы на инфаркт в мою пользу. Закутанная в какой-то пуховый платок с цветочным узором, накинутый поверх длинного платья кремового цвета, божий одуванчик с цепким взглядом, с укором приподняв бровки, во все глаза рассматривала бледную меня, качая головой.
— З-драсьте... — неловко промямлила, подходя к ней. — А я тут жильё ищу на пару дней, себе и другу, не подскажите: может, сдаёт кто? — я замерла напротив, неуверенно сжимая лямку планшетника.
Ведьма, настоящая ведьма, живущая в покрытом пылью пряничном домике. Не… К ней я на постой не соглашусь, если предложит.
— Жильё, значится, — пожевала она губами, тут же теряя ко мне интерес, засуетившись. — Постучи в домишко, может, кто и откроет.
— А что, вы не знаете, есть ли там вообще кто-то? — удивилась, наблюдая за тем, как бабка быстро ретируется за дверь своего домика.
Она вообще сделала вид, что я не с ней о съеме говорила. Карга старая…
— Проклятый, да будь его век ещё короче. А можливо и помёр ужо, — цыкнула она, закрывая дверь.
— Какая милая бабулька, однако, — вскинув брови, удивленно пробормотала, наблюдая такое дело.
То есть он проклятый, она о нем и говорить не хочет, смерти ему желая, но в то же время посылает меня именно туда?
Ну ты… Старая скотина. Вот и пойду.
Осторожно отодвинувшаяся на окне кружевная занавеска тут же отдернулась обратно. После, кажется, ещё и шторой изнутри всё закрылось. Эй, не портьте мне вконец атмосферу волшебства!