— Когда был маленький, со мной сидела бабушка. Семь лет назад она умерла, и после этого я не появлялся в городе днём — меня отовсюду гнали, камнями кидали... — его голос задрожал, но он быстро взял себя в руки. — Она научила меня читать, писать, считать... Я выходил после этого только по ночам — весной и оусенью можно было что-то найти в огороде или на деревьях. Иногда были птичьи гнезда, в лесу неподалеку, а в них яйца. Ещё ходил рыбачить — у меня хорошо получается. Только приходилось редко выходить — меня дядьки рыбаки не любят. Ещё реже к храмам на праздники — там были подношения. Иногда даже конфеты попадались, — мечтательно добавил он. — Но, мне приходилось ходить только ночью, когда никто не видел.
— Значит, тебя не так и много людей лично знают. За семь лет внешность могла основательно измениться, — не особо уверенно подытожила, окидывая Рока взглядом.
Ему сейчас навскидку одиннадцать. Как же он тогда выглядел? И кем нужно быть, чтобы ненавидеть маленького ребенка — вряд ли он выглядел старше семи. Улыбчивый ведьминский Шабаш…
— Так, забыли всё плохое, — хлопнула в ладоши, заставляя Дика отшатнуться. Поднявшись на ноги, я довольно потянулась — тело основательно затекло. — Собираемся и идем гулять.
— Да, мамочка, — пробурчал парень, выходя из помещения.
Показав ему вслед язык, чем изрядно насмешила Рока, быстро упаковала патроны и окинула взглядом помещение, решая то, куда можно их спрятать. Тотальное недоверие ко всему живому резко пробудилось в хомячьей душе, заставляя быстро метнуться к дальнему углу возле кровати и основательно остеклить мешок, делая из него огромный стеклянный кирпич. Винтовка заняла своё место под матрасом, так же прибавив в весе.
— Ты скоро, Соня? — раздалось нетерпеливое из коридора.
Рок явно желал прогуляться со всеми по городу и потому буквально приплясывал возле входной двери.
Грустно вздохнув, поправила лямку ремешка планшета и выскочила в коридор. Ещё одно мытье рук, теперь от пороха, в котором измазалась, и, уже через пару минут я уверенно сжимала маленькую теплую ладошку своей, идя по направлению к центру города. Прохожие добродушно улыбались нам вслед — ни дать не взять молодая пара на выгуле со своим чадом. Дику, как бы он не артачился, так же пришлось взять за руку Рока, чтобы не нарушать легенду.
Остановившись в уличном кафе, мы быстро нашли свободный столик и, заказав ужин, принялись осматриваться по сторонам — Рока никто не узнал, да и ультрамариновая шляпа сыграла свою роль: переметнула все взгляды на себя и полностью скрыла лицо мальчишки. Плюс, приезжих было достаточно много, и в быстро собирающемся разнообразии мы оставались практически незамеченными, сливаясь.
— Рок, ты чего? — от рассматривания окружающего меня отвлек удивленный голос Дика.
Обернувшись, поймала его непонимающий взгляд, наклоняясь к сидящему между нами мальчику.
— Ты не любишь мороженное? — непонимающе тронула его за плечо.
Плечи ребёнка мелко вздрагивали, а попытку взглянуть ему в лицо он быстро пресек, натягивая шляпу на нос, ухватившись за поля.
— Н-нет, нет... — сквозь всхлипы донеслось сбивчивое, заставив уже не на шутку взволноваться.
— Рок, малыш, что такое? — Дик выставил перед собой ладони, буквально на пальцах объясняя, что он совершенно не в курсе того, что происходит с ребёнком, когда мой взгляд, направленный на него, приобрел явно угрожающий оттенок.
— Я... Никогда... Чтобы так по-доброму... — сбивчиво донеслось из-под ультрамарина. — Не хочу просыпаться!..
На мгновение, замерев на месте, почувствовала, как в горле появляется горький ком. Он просто не верит...
Дик зеркально замер соляным столбом, круглыми глазами глядя на мальчика. Послышался иллюзорное кукование часов с кукушкой.
— Рок, малыш, — растроганно прошептала, быстро перетягивая легкое тельце ребенка себе на колени. — Ты не спишь. Мы не врём. И мы тебя не бросим. Я не брошу. Успокойся, малыш, успокойся — мне наплевать на то, чей ты сын и что там в твоем прошлом. Ты теперь моё дитя, просто помни это.
К счастью, в общем гомоне людей, находящихся все в том же кафе и снующих мимо, его рыданий никто не заметил. Мальчика давила истерика, и его пришлось отпаивать водой, тут же и умывая заплаканное личико. Обнаруженный в кармане куртки носовой платок сослужил прекрасную роль полотенца.
— Ешь своё мороженное уже, — ворчливо донеслось от Дика.
Пододвинув к нам огромный фужер с подтаивающим лакомством, он неожиданно ободряюще подмигнул Року, протягивая вытую ложку.