Катя улыбнулась, увидев меня. Вика всплеснула руками:
— Зачем ты встал, Женя?! Спал бы да спал еще, мы вам завтрак оставим.
— Да по привычке, — ответил я, почесывая начинающую отрастать бороду. — Давайте помогу вам тут что-нибудь… Завтракал я с утренней сменой. Шофер опять приехал, едва мы сели за стол. Сегодня он был при полоном параде: в зеленой солдатской рубашке с золотыми, яростно начищенными офицерскими пуговицами. Опять стоял у машины, пожирая Вику влюбленными глазами. Народ уже разделался с завтраком, выпил по второму стакану душичного чая — настоящий кончился за два дня — и забрался в кузов. Шофер неподвижно смотрел на Вику, ожидая только ее. Когда же узнал про пересменку и понял, что сегодня она с ним не поедет, то разом как-то сник, будто из него выпустили воздух, молча забрался в кабину и рванул так, что из-под колес взметнулось облако пыли. Стоящие в кузове отчаянно забарабанили по кабине: кого-то не хватало. Шофер затормозил и дико засигналил. Из девчоночьей палатки выскочили растрепанные Лавров и Ольга — я даже не заметил, когда они успели уединиться. Пока они бежали, спотыкаясь и перепрыгивая через палаточные растяжки, шофер гудел, не отпуская кнопки.
Наконец все оказались в сборе, и грузовик, громыхая кузовом, умчался вдаль. Вика проводила его долгим взглядом и, невнятно усмехнувшись, откинула назад свои дьявольские волосы. Из нашей палатки на четвереньках выполз сонный Славка.
— Что… Что такое? — спросил он, яростно зевая и щурясь на солнце. — Что горит?!
— Не что, а кто, — усмехнулась Вика. — Мой ухажер сегодня без меня остался, только и всего.
Катя укоризненно, как мне показалось, посмотрела на нее, но промолчала. Славка, пошатываясь, прошел на кухню, заглотил горячую кашу, выпил чаю и вроде бы наконец проснулся. Мы помогли девчонкам отнести посуду к речке для мытья, потом вернулись в лагерь, выволокли из палаток спальники и развесили для просушки тяжелые отсыревшие вкладыши.
— За полынью пойдем? — почему-то тихо спросила меня Вика, вернувшись в лагерь.
— Договорились же! — ответил я. — Все четверо сейчас и пойдем…
Но Славка вдруг заявил, что они с Катей уже решили переправиться сегодня на другую сторону реки.
— Когда это ты успел договориться? — искренне удивился я, заметив, как усмехнулась Вика.
— Так вчера… То есть сегодня ночью, перед тем как спать разошлись, — ответил он. — Не помнишь разве?
— Аа, да… — протянул я, хотя, убей, не помнил, когда это мы договаривались ехать на тот берег. — А что там делать?
— Там земляники на горе — завались…
— Что-то я сомневаюсь… — покачала головой Вика. — По-моему, она уже давно отошла.
— Мне Степан вчера говорил, ее там полно еще, — авторитетно заявил Славка.
— Что за Степан?
— Да возчик наш с агрегата. Косой такой мужик с баками, в столовую вместе с нами обедать ходит. Не помнишь, что ли?
— Там много мужиков, — равнодушно пожала плечами Вика. — И, как мне кажется, все они косые…
— Нет, в самом деле, там, наверное, здорово, — возразила Катя. — Надо же изучить новую местность!
Я чувствовал себя слегка растерянным. Мне ужасно хотелось быть с Катей — все равно, на том берегу, или на этом, идти за земляникой или без цели бродить по лугам. Лишь бы она шла рядом, лишь бы видеть ее и слышать ее голос… Вика смотрела на меня молча и, как мне казалось, испытующе.
— А мы вот с Викой собрались за полынью, — сказал я. — На луг за болотом. Пошли лучше все вместе туда! А на тот берег завтра поедем.
— На тот луг все равно не пройти! А мы уже собрались переправляться, — совершенно неожиданно для меня заупрямился Славка, точно поход за земляникой на тот берег был событием, к которому он готовился неделю и теперь не мог отложить на один день.
Вика продолжала смотреть на меня.
Мне хотелось все переиграть и ехать на тот берег. Вика, конечно, мне нравилась — она просто не могла не нравиться нормальному мужику.
Но я не испытывал к ней того невнятного влечения, которое тянуло меня к Кате. Проще — и приятнее всего — было бы взять и поменять свои планы, сказать Вике, что с ней за полынью пойдем завтра, а сейчас собраться и ехать на тот берег. Но каким-то странным чувством я понял, что Вика ждет моих слов так, будто от них зависит нечто серьезное, страшно важное для нее. И я не мог отказаться от обещания, данного ей ночью
— Ладно, — махнул рукой я. — Разделим экспедиции. Вы поезжайте на тот берег, мы исследуем этот. Потом обменяемся впечатлениями. К моему удивлению, Славка воспринял весть о моем отказе идти с ними совершенно равнодушно. Реакции Кати я вообще не видел, потому что она ушла на кухню развешивать по гвоздям вымытые кружки. Славка ушел в палатку. Я остался сидеть за столом.