— Ее нет, Василий Иванович. Она ушла уже на работу.
— Ну, тогда и я на работу к ней загляну.
И Василий Иванович пошел на завод. Он взял пропуск в конторе и прошел прямо в живописное отделение.
— Здравствуйте, — говорит он Тунбергу.
— Мой почтенье, — отвечает Тунберг. — Что скажете нам хорошее?
— Пришел посмотреть, как вы работаете.
— Смотрите, но мешать нельзя.
— Я мешать не буду.
Василий Иванович уселся на стульчик и начал смотреть, как Настя управляется с кувшином.
— Как работает Настя у вас? Хорошо? — спрашивает Василий Иванович осторожно.
— А почему она плохо работать будет? Работать должен хорошо все. У нас все хорошо работать.
— Да, это, конечно, верно. Но я вот что хочу вам сказать… У девочки очень хорошие способности к живописи, и мы решили на заседании школьного совета принять ее в исключительном, так сказать, порядке в школу фэзэу.
— Что вы сказаль? — встрепенулся Тунберг и бросил рисовать.
— Я говорю, мы берем Настю в школу фэзэу, где она должна учиться, — отвечает Василий Иванович.
— Вы этот девочка не получите. Она мой, работать будет за мой стол!
— Я понимаю. Она и будет работать у вас, часа два-три в день. Но остальное время она должна учиться, ей необходимо учиться.
— Она будет учиться за мой стол, у меня, Карл Тунберг!
Василий Иванович криво улыбнулся. Тунберг его начинает злить.
— Поймите, что у вас она многому не научится. Вы — хороший мастер, но у вас узкая специальность. А ей же нужно много знать, — говорит он спокойно, но ядовито.
Карл Тунберг покраснел как рак.
— Мой специальность узкий? Вы так говорите со мной, с мастер-живописец Карл Тунберг? — закричал он.
— Ну да, чего вы волнуетесь-то?
— Убирайтесь отсюда сей минут, или я вам этот кисточка распишу ваш нос.
— Ну, ну, полегче!
Тунберг двинулся было к Василию Ивановичу, но подручный схватил его за руку. Девушки завизжали, Настя ни жива ни мертва.
— Вот дурак-то! — говорит Василий Иванович. — Но подожди ж ты у меня! Я тебе докажу! Все равно по-твоему не будет.
И Василий Иванович пошел в гутенский цех, к Прокопу Машине.
В цехе гутенском был перерыв. Машина курил трубку и разговаривал со своим помощником.
Василий Иванович прямо к нему:
— Машина!
— Что?
— Как ты думаешь, нужно молодежи нашей учиться?
— Обязательно, — отвечает Машина.
— Так вот пойди и поговори с ним, с дураком этим, Карлом Тунбергом. Он не хочет отпускать Настю в фэзэу. Говорит, что она у него выучится. Я говорю, что он многому ее научить не может, что девочке, кроме рисования, и другим предметам поучиться нужно.
— Правильно, — согласился Машина.
— Да, но он стоит на своем. Да еще драться было полез ко мне.
Все засмеялись.
— Вот так Тунберг! Какой петух нашелся!
— Ты подумай, к нам в школу много молодежи просится. Мы некоторым отказываем даже, не можем еще всех принять, тесновато у нас. Но для таких, как Настя, у которых способности большие, мы делаем исключение, принимаем вне очереди, потому что они пользу принесут производству впоследствии большую. А он хочет сразу прикрепить ее к своему столу, ничему больше не учивши. Ты поговори, пожалуйста, с Настей сам, ты ведь над ней опекун. Ну и с ним, с Тунбергом этим, потолкуй.
Машина пыхнул трубкой.
— С Настей разговор короткий. Она девочка умная, учиться любит и будет. А с Тунбергом и говорить нечего. Тут разговаривать не с ним нужно, а опять-таки с директором, с завкомом. Раз совет школы постановил, то Тунберг зря тут ерепенится. Он просто сгоряча это так, а потом и сам одумается.
— Да, но на практике она все-таки у него будет работать? И если он вздумает, то может плохо к Насте относиться.
— А вот уж тогда я с ним потолкую! И потолкую как следует, — сказал Машина.
Василий Иванович ушел успокоенный. В самом деле, чего он волновался-то? Ему сразу бы об этом говорить надо было с Машиной, а не с этим чудаком Тунбергом. Уж Машина теперь сделает все, как надо, он всегда добивается того, чего нужно добиваться. Он такой!
Настя с радостью согласилась учиться в школе ФЗУ: ведь там она будет с Любой вместе! И потом же, когда она кончит школу, она станет настоящим мастером, все будет знать. Люба визжала от радости и плясала. Ее только одно огорчало, что они не вместе кончат школу.
Машина опять ходил к директору и в заводской комитет, опять улаживал Настины дела. Он и к Тунбергу заглянул.