Бунт в пиратской команде вещь гадкая — нож в спину обычно убивает, а не счастье приносит. Джек мальчик прямолинейный, если что не так, бить будет в лицо так, чтобы не было потом криков на тему честно-нечестно, хоть и сам однажды подобное выдал. Но вот за ребяток наших я уверена не была — они привыкли не жить, а выживать. О таких обычно говорят: палец в рот не клади, по локоть руку откусят.
Люди гибнут за металл — в нашем случае, за каменья, которые я могу создать, и которые впоследствии можно выгодно продать. Опасно мне собирать вокруг себя незнакомцев — тяжелым по темечку, а там в рабство, и конец мне. Остаток жизни буду множить чужое состояние, на что однажды намекнул мне Лютер. Странно, что сам не поступил таким образом. Наверное, на будущее отложил, любовничек зеленоволосый.
Ну, а пока ребята работали партизанами-шпионами не покладая рук и невольно постигали воинскую науку и строевую подготовку, я в поте лица и при подаче темных гномьих рун — Коул отказался давать мне передышку, училась контролировать способность слышать шепот души. Поначалу выходило скверно: все заканчивалось тем, что я, плача навзрыд, умоляла его снять с меня браслеты и дать моей бедной головушке застеклиться, чтобы не слышать, видеть, чувствовать все вокруг меня. Не сказать, что в этом состоянии способность пропадала — она просто уходила на задний план, неясно освещая весь мир. Коул же наотрез отказался меня обучать, пока я была в «режиме стекляшки» — как он меня обозвал, уверенно заявив, что силу можно отнять или погасить, а само умение забрать — никогда. Нацепи на меня гномьи руны или просто закрой в клетке с толстыми прутьями и мое Благословление мне не поможет. А вот умение, успешно активированное специальным заклинанием, которое его и пробудило, и которое надо было «призывать» другим, коротким, останется со мной теперь навсегда.
Пришлось, стиснув зубы и защелкнув на запястье браслет, согласиться с его словами и не задавать вопрос о том, чем же мне поможет в тюрьме знание о том, что рядом кто-то есть. Себе дороже…
После нескольких срывов, что удивительно, стало легче — вероятно, организм сам решил справиться с этой проблемой, даря мне понимание того, как именно нужно отсекать лишнее после активации способности. Джек перестал быть моей головной болью в прямом смысле этих слов. Хотя сам он, после того разговора в моем домике, поутих, лишь недоверчиво косился в мою сторону разгоревшимися глазами, когда мы пересекались с ним за едой. Но от новых разговоров удирал, находя всевозможные отговорки, порой до нелепости смешные и глупые.
Эх, не запорол бы он нам тут всю операцию — и так, из-за нашей многочисленности, нам под конец пришлось разбиться на несколько групп и укрыться в различных точках леса, маскируясь, как только можно.
Спрятаться от проплывающих мимо нашего берега судов мы смогли, но никто не отменял каких-нибудь заплутавших грибников и просто любителей неожиданно пикника на природе.
Один раз одна из групп все же нарвалась на таких, до скрипа зубов «сознательных граждан» — по их наводке по наши души отправилось несколько патрулей из городской стражи.
Пришлось принять меры. Бутылочник был не против, бросая хитрый взгляд на насупившихся сокомандников. С собой их, в отступление, чтобы не привлекать лишнего внимания никто не брал.
Я, Нил и Сонро на время окопались в городе, в одном из самых захудалых и дешевых трактиров, со спокойной душой тратя деньги и напиваясь втихаря купленным ромом в соседнем магазине — пить тамошние напитки представлялось чем-то ужасным. Спустя пару дней прибыла Пипа, отчитываясь в том, что патрули стражи покинули лес, ничего не найдя — крысы ловко запрятали оставшиеся следы нашего пребывания. Маленьким зверькам и так был обещан пир за их труды, в большинстве своем добровольные — никто их не держал насильно, заставляя что-то делать. Пипа же, как генерал, имела на этот счет явно свои планы.
— Эй. А ну встала! — Коул на меня орал только так, правда, только тогда, когда рядом никого не было. Ну, кроме ребяток в кустиках: Дика, Нила, Альберта да Михеля — мастера убивания меня при помощи камней. Явно за что-то мстил, гаденыш мелкий.