Найденные кристаллы я забрала себе, благо была пара идей для их использования.
Напряжение разорвал громкий крик и крайне отчаянные ругательства. После раздалось несколько выстрелов — вылетев к ступеням, ведущим вниз, я напряженно начала ждать результата. Он не заставил себя ждать: наверх вывели тройку брыкающихся парней в форме юнг Флота. Да, мои ребята тоже бегали в подобном шмотье, но их я всех знала в лицо, если не по именам — это же были не наши.
— Что прикажете с ними сделать, сэр капитан? — донеслось вопросительное от группы, что их доставила.
Пленникам явно не светило ничего хорошего, оставь я их наедине…
— Стрельба? Кто в кого и есть ли жертвы? — качнула головой, внимательно осматривая имперцев.
— Потолок и пристройка, — хохотнули они. — Будто мы дадим этой мелюзге что-то с нами сделать.
— Не расслабляться! А этих за борт — пусть плывут в родные пенаты, — махнула на зло сверлящих меня глазами лазутчиков. Молчаливых лазутчиков — кто-то успел позаботиться о кляпе, чем лишил меня возможности выслушать очередные проклятия и заверения, что меня погубит одна из бед этого мира. — Только руки и ноги им развязать не забудьте! — решила уточнить, видя, как пленников тащат за шкирку к борту.
— Интересно — доплывут? — рядом возник Нил, сверкающий серьезными глазами. — Далековато мы уже отойти успели…
— Доплывут, — цыкнула я зубом, слушая три всплеска в море. — Что с Бедствием и его командой?
— А что с ними будет, — пожал плечами парень. — Ребятам и самим надоел тот остров, так что они однозначно с нами. А Джек, он в трюме сидит, дуется.
— М? Поясни, — заинтересовалась я.
Ничего и никого команда больше не нашла, и, стремительно плывя по морю под удаляющийся матерок рассекреченных служивых, мы уходили от земли, ставшей нам пристанищем на крайне долгий, за все время моего странствия, срок. Никогда не думала, что буду рада открытому морю так сильно.
— Он хотел Форт поджечь, да мы не дали — нацепили наручники и впихнули в продовольственный трюм…
Мать вашу! Да вы же под угрозу нас всех поставили! — подпрыгнула я, слетая по ступеням вниз и начиная крутиться на одном месте. — Где продовольственный трюм?! Живо отведи! — с круглыми глазами подскочила к одному из наших.
Мужчина икнул, побледнел, еще раз икнул и, рвано кивнув, понесся предположительно в том направлении, ведя меня за собой.
На месте обнаружилась швабра, подпирающая дверь, из-за которой прямо-таки ощущались волны недовольства и, одновременно с этим, удовлетворения. Удивительное сочетание.
— Сцука, — рыкнула, отставляя хрупкую преграду и открывая дверь. — Джек, живо выходи!
— Зачем? — донеслось ироничное. — Не поверишь — я впервые всем доволен. Вы плывите, плывите — я тут посижу.
— Джек… — прищурилась я. — Выходи, или задницу надеру.
— Да ладно тебе, — послышался зевок. — Заходи, сама поймешь — тут уютненько. Я, так и быть, поделюсь…
Мужчина, который меня привел, круглыми глазами провожал вылетевшего с пинка Джека, после чего осторожно заглянул внутрь.
— Все хорошо?..
— Передай команде: с сегодняшнего дня Арс Джек назначен почетным чистящим картошку и прочая, — мрачно приказала, осматривая наполовину съеденную твердокопченую колбасу, покусанный со всех боков батон, пару вскрытых консервных банок с чем-то сладким, похоже, что даже с ананасами и опустошенные бутыли с вином. В количестве трех штук. Что он еще успел схарчить, неизвестно — паршивец ловко скрыл следы. — На корабле сухой закон — ясно? Бухать только с моего разрешения.
— Да, капитан, — грустно кивнул мужчина.
— Эй, не лишай ребят радости бытия! — донеслось возмущенно-пьяненькое. — Это же пираты! Море, разбой, бабы и ром! Что может быть приятнее сердцу мужчины?
— Ты сначала бороду и усы отрасти, а потом вякай на тему мужчин, — собрав мусор и прихватив колбасу с батоном, мрачно посоветовала, выходя наружу.
Мой провожатый, ойкнув, бросился помогать, с небольшим боем лишая меня мусора и с подозрением в глазах глядя на остатки еды.
— Ой, не надо старые песни о главном, — скривился Джек, при свете лампы действительно оказавшийся в дупель пьяный.
Как быстро его разнесло, надо же.
— Тогда и сам молчи, — поморщилась я. — Отведи его в трюм, пусть проспится.