И выговора им явно не будет — мне тоже нельзя перегибать палку, постоянно ставя какие-то условия и ограничения тем, кто гордо называет себя пиратами. Старики, женщины, дети — список тех, кого нельзя трогать невелик.
— На корабле нет! — отрапортовался Нил, вместе со всеми сошедший на чужое судно.
— И где же он тогда? — вскинула брови. — Ребят, что хотите делайте, но найдите его — я в жизнь не поверю, что жиртрест под пяток центнеров весом, испарился!
— Да вон он, в лодочке эвакуировался, — по шее прошлось что-то пушистое. Вздрогнув, обернулась, обнаруживая мастера Тайгу и его хвост, так напугавший меня. — Хорошо идут.
— Капитан, какие будут указания? — подобрались все, кто нас слышал.
— Есть у меня идейка, — я мрачно сощурилась, роясь в карманах.
— Ну, награбили мы неплохо — полностью восстановили продовольственный склад, пополнили запасы оружия, реквизировали пару пушек и снарядов к ним, — отчитался Шура, кося за мою спину недовольным взглядом — вперед смотрящего толстячка мы, все же, забрали с собой. Как-то совестно стало бросать его среди открытого моря на корабле, который уже почти весь ушел под воду. — А вот с лишним ртом…
— Отправьте его ко всем — пусть худеет, — покачала головой. — Сделайте из него человека… И, кто-нибудь, да выделите вы ему платок носовой уже! Иначе сопли с палубы сами будете вытирать! — взорвалась я, не выдерживая рыданий с той стороны.
— А это… Пончика… Ну, не слишком ли мы его подставляем? — вперед высунулась светлая душа в виде Рока, с боем выбившего себе место на совещании.
— Нет, милый мой — он заслужил, — качнула головой, кисло рассматривая собственную листовку в газете, и статью к ней. «С боем напали на Форт Императорского Флота, отравив его обитателей, после чего вынесли все имущество и украли корабль» — вот же. Нихрена мы не травили — всего лишь крепкий и здоровый сон. Мао, вон, до сих пор отлеживается — специально вытребовала для него настойку успокоительную в медблоке, а то совсем мужика загоняли. — Пусть побегает от имперцев, ему на пользу. Может, похудеет уже и образумится.
— А как они его найдут? — округлил он глаза.
Я ласково улыбнулась, гладя его по голове.
— Кристалл поиска по крови. Пипа с крысами отыскала несколько таких, запрятанных в трюмах и обшивке корабля — их мы и подложили в ту небольшую лодочку, на которой уплыл сэр Пончо со своим старпомом. Тогда, когда мы передали им запасы еды и воды, помнишь? Я послала крысу на борт к нему, с мешочком.
— Ага! — просиял мальчик. — И теперь они будут за ним гоняться?
— Ну да, а как же, — усмехнулся сидящий рядом со мной Шура. — Они сыграли нам на руку, а еще идут совершенно другим курсом. Плывущие следом за нами имперцы не смогут теперь нас найти.
— А что на счет Богини? — меня все еще терзало какое-то неясное чувство тревоги. — За нее разве мстить не будут?
— Ей выплачивали достаточно даров, чтобы еще и мстить за нее, — отмахнулся Шура. — Капитан, им просто придется смириться с тем, что их прикрытие с воздуха больше не существует. Уверяю вас, это не то, о чем стоит волноваться.
— Да?! Возможно для тебя и нормально такое событие, ведь ты свидетель, а не… Как вы там меня назвали? Карающий странник? — народ почти синхронно пожал плечами.
После того, как команда точно убедилась в том, что Канцелярия им не страшна, все стали буквально парить над досками палубы, искренне считая, что той ночью они все заново родились.
Возникло странное ощущение того, что я на этом празднике жизни была в роли акушера.
Мао только, перед тем как отключиться на своей койке, куда я его отбуксировала, тихо посоветовал сильно не радоваться такой победе. Обычно, Младшие, с учетом того, что по миру бродит неизвестное количество темных лошадок способных их низвергнуть, просто сразу с воздуха карают всех, кого нужно и кто случайно попал под горячую руку, и улетают. Это мне повезло, что встретившаяся мне Богиня была излишне самодовольна. Во второй раз лучше сразу стрелять, не размениваясь на треп.
И никого, ну совершенно никого не смутило то, что я оказалась этим самым странником. Вот просто ни на йот. Мол, так и должно было быть, ведь их капитан — самая-самая. Приятно, но одновременно с этим пугает — я не всемогущая. Однажды рухну со своего Олимпа, и вот тогда возникнет вопрос: а кто меня поймает там, внизу?
Я свернула газету, внимательным взглядом окидывая окружающих. Может и поймают. Они же непонятно как думают. У низ своя честь, гордость. И позабытое давным-давно, а от того незнакомо-сладкое слово верность.