Я повидала всяких людей, благо мир закулисья и приближенных к нему людей полон самых неожиданных сюрпризов, но... Но этот человек казался мне каким-то…
Хорошим, что ли? Чистым. Правильным. Не способным на подлость.
- Господи, нет, конечно, - небрежно отмахнулась Аринка и кинула на меня снисходительный взгляд. - Вопрос в другом. Ты знаешь, почему он пропал?
- Понятия не имею, - покачала головой я. - Может, после пары свиданий со мной ему стало скучно? И он решил свалить, по-английски, не прощаясь?
Костя сопел над моим ухом, но молчал. Стоически терпел, хотя я прекрасно понимала, слышать про другого парня в моей жизни ему не очень-то приятно. Елизаров даже на Хованского продолжал периодически огрызаться, явно намекая на то, что все мое внимание принадлежит ему, а не старосте.
С существованием в моей жизни последнего его, наверное, примиряло не столько мое исключительно дружеское отношение к Илье, сколько подозрительная опека Арины. В исполнении Хованского, конечно же.
Снова вздохнув, чуть повернула голову и невесомо коснулась губами щеки Елизарова. У каждого из нас было прошлое. И если я на его баб натыкалась практически каждый день в стенах университета, то придется и ему немного потерпеть.
Тем более, что мой список побед на личном фронте куда как скромнее будет.
- Видишь ли, - выдержав небольшую паузу, продолжила Белоярцева так, словно кроме нас с ней в комнате никого не было, - мой информатор год назад стал свидетелем крайне занимательной сцены. Думаю, ты поймешь, почему я не буду афишировать его имя. Но… Короче, ему угрожали чуть ли не ножом, твердили, чтобы и близко к тебе приближаться не смел. Человек сделавший это, постоянно повторял, что ты только его. По словам свидетеля, он выглядел нормально, производил впечатление адекватного, спокойного человека и… Был совершенно невменяемым. И… - тут Аринка чуть замялась, прикусив нижнюю губу и сжав пальцы в кулаки. - Я могу ошибаться. Но возможно, это была единственная ошибка, которую совершил этот человек. Единственная за все это время.
От ее слов по коже пробежал мороз, а тени вновь, словно набравшись храбрости, выступили из углов, окружая нашу компанию. Я сглотнула подступивший к горлу комок, чувствуя, как дрожат колени от фантомных отголосков боли и жгучего, пугающего холода. И только теплые объятия Кости пока еще оставались надежным щитом между мной и возможной правдой. Но…
Надолго ли?
- Да о ком он говорил? Кто этот загадочный "он"?! - наконец, не выдержав, крикнула я. - Кто?!
На пару мгновений вновь воцарилась все та же, липкая, душившая меня тишина. А затем...
- Твой партнер, - тихо и твердо проговорила Аринка, глядя мне прямо в глаза. И уточнила, недовольно скривившись. - Андрей. Андрей Климов.
Глава 32
Константин Елизаров
Елизаров не был рыцарем. На дракона он тоже тянул с натяжкой, хотя и получил в свое полное распоряжение самую настоящую принцессу по имени Ярослава. А еще Костя не был злопамятным. Вот совсем.
Если это не касалось его близких. В остальном же…
- Черт, - найти ключи в кармане джинсов удалось с третьей попытки. Со второй - попасть в замочную скважину и открыть дверь, стойко проигнорировав удивленный взгляд тети Маши из квартиры напротив.
Недоумение соседки, впрочем, объяснялось очень просто. В логово дракона Елизарова доступ был у очень уж ограниченного круга лиц. И да, да. Он был бабником, но!
Ни одна из его бывших пассий так и не дошла до того уровня отношений, когда парень был согласен пустить ее в свое святая святых. Ни одна.
Кроме Ярки.
Щелкнув выключателем, он захлопнул дверь и бросил ключи на зеркало в прихожей. После чего сделал то, чего хотел все то время, что заняла дорога от универа до дома. Стиснул застывшую столбом Градову в объятиях, прижимая к себе. Так крепко, что непонятно чей пульс стучал в висках и кто так хрипло, надрывно дышал.
К черту. К демону. К… К куратору, вот!
Сколько они так простояли - кто его знает? Косте было откровенно наплевать. Он просто прижимал к себе Ярославу, жмурясь и сжимая кулаки в бессильной ярости, клокочущей где-то в груди. Потому что да, Елизаров не был злопамятным.
Он просто был злым и память у него была отличная. И именно она, затейница, сейчас подсовывала одну идею безумнее другой. И в каждой из них, в каждой картинке, подброшенный буйным воображением, этот гребанный маньяк, чертов псих Климов на собственной шкуре познавал все прелести боли и беспомощности.
Костя зло выдохнул, уткнувшись носом в волосы девушки. О да, он бы показал бы ему все, что знает о человеческой анатомии. Но не дал бы ему провалиться в спасительный обморок.