- Завтра придется охотиться. - сказал он. Ласия вздохнула. Вареная рыба, которую готовили друзья-Мольфары, надоела ей еще в начале путешествия. Но ничего не поделаешь, придется есть то, что дают.
Места для отдыха как раз хватило всем. Фолтест, как старший в группе, решил взять на себя первую стражу. Он сидел, смотрел на молодые лица спутников и грустно вздыхал. Каждый из них за эти дни лишений изменился, стал старше. Выпускники ШОВМИГ потеряли ту наивность, с которой они покидали пределы школы. У них исчезло то выражение лица, которое выдает возраст с первого взгляда. Скулы заострились, в глазах появилась боль потерь, лишений и страданий. Никто не мог бы узнать в этих суровых разумных тех сорванцов, которые сели на корабль, мечтая увидеть родных и отправиться к приключениям. Взгляд магистра остановился на матросах корабля. Верные и мужественные, они продолжали выполнять свой долг. Они видели гибель друзей. Потеряли капитана, боцмана и кока. Теперь, казалось бы, они не имеют командной верхушки, но... Они не только преодолели боль потерь, но и сумели выбрать между собой лидера. Того, за кем они будут идти без раздумий. Рорк, сын Рафра. Очень серьезный молодой орк. Умелый матрос. Всегда отвечает за свои промахи, не боится ответственности. Когда они вернутся домой, надо обязательно отправить его в школу офицеров. А потом можно будет и в капитаны произвести. Парень обещает стать выдающейся личностью.
Погрузившись в раздумья, магистр не заметил, как с листьев водорослей, растущих в пещере, стали выделяться пузырьки, которые не поднимались вверх, а притягивались к спящим и впитывались в кожу. Его глаза плавно закрылись, и он уснул глубоким, крепким сном.
Проснулся Рысь словно от толчка. Открывать глаза не торопился, жизнь приучила уже к тому, что надо всегда быть готовым к неприятностям. Он выровнял дыхание и прислушался к ощущениям.
Под спиной вместо песка он ощутил тюфяк. Пусть и жесткий, но намного мягче той поверхности, на которой они спали раньше. Мышцы тела расслаблены, боли не ощущается. А вокруг тишина. Не постукивают раковинами моллюски, без которых дно морское потеряло бы свое очарование. Не терлись друг о друга водоросли, плавно колыхаясь в воде. Да и сама вода не колышется. Значит - он находится в каком-то помещении. Рысь вскочил и осмотрелся. Серые стены. Уровень воды в помещении - чуть выше его головы. Один топчан со старым протертым тюфяком. Вот и вся обстановка. Похоже, он находится в чьей-то темнице. Но у кого именно? И где остальные?
Рыжий попробовал запустить поисковое заклинание, которое помогло бы ему сориентироваться в окружающем и найти друзей, но не смог дотянуться до своей силы. При этом шею его пронзила обжигающая боль, от которой он чуть не задохнулся и вскинул руки, чтобы убрать помеху. С ужасом он нащупал широкий ошейник, который большим воротом обнимал его шею. В памяти всплыла лекция о запрещенных артефактах. Такие ошейники маги изготавливали еще до большой войны, запечатывая силы попавших им в руки недругов. Даже самые могущественные маги в таком украшении напоминали беспомощных владельцев. Ошейник перекрывал доступ к магическим источникам и не позволял совершать магические действия, сбивая концентрацию и передавая энергию своему хозяину.
Парень присел на топчан и задумался. Если у него на шее есть ошейник, значит они попались в руки какого-то неблагожелательно настроенного мага. Большинство из их компании только недавно закончили академию и не успели перейти дорогу могущественным коллегам, так что личная неприязнь к ним исключается. Охотились за Фолтестом? Это вряд ли, он лишь собирал по миру талантливых подростков. Хотя, возможно, и не только. Драконы? Ох ты ж, они же полностью магические существа! Что же с ними может сделать этот ошейник! Рысь сжал голову руками и застонал. Он понимал, что просто так с них ошейники не снимут, что придется как-то искать выход и спасать друзей. Но что же делать? были бы они вместе, то что-нибудь придумали бы.
Глава 19 Продолжение
Очнувшись, Фолтест понял, что они попали в огромную неприятность. Его руки и ноги затекли и болели, поскольку он стоял у стены, распятый на цепях. Шею неприятно холодил ошейник, и ему даже не нужно было экспериментировать, чтобы понять, что это такое, ведь его резерв был пуст. Ему стало стыдно, ведь это он оставался на страже и так бездарно пропустил нападение. Но...
Нельзя отчаиваться, надо что-то придумать, связаться с остальными! Он окинул взглядом стены камеры и вздохнул. Камень. Комната наполнена водой ровно до его шеи. Но ни подняться выше, ни опуститься вниз не получится: не дадут цепи. Он задумался о детях. Как же так могло получиться? Он, опытный волшебник, не смог защитить их. Сам попался в незнакомую ловушку и детей подвел. Отчаяние, столь несвойственное его натуре, постепенно охватывало сознание. Вместе с ним в душу закрадывалось странное, холодное чувство, от которого сердце замедлило ритм. Апатия. То душевное состояние, которое любой маг должен гнать от себя поганой метлой. Она разрушает связь энергии и тела, вызывает неподконтрольные вспышки силы, которые могут сжечь самого чародея. Но в этот раз прогнать это липкое, замораживающее все порывы души чувство, сил не было. глаза магистра потухли. Теперь в комнате на стене просто висело безвольное тело, которому было все равно, что будет. У него не осталось сил к сопротивлению.