аварийные ситуации на тренажерах. Но никто и представить себе не мог, что в полете может отключиться все бортовое оборудование за исключением только ламп внутреннего освещения. И разом исчезнут Земля, Солнце и даже далекие звезды...
- А попробуем-ка мы перейти на резервное питание, - Рукавишников щелкнул тумблером на пульте и с надеждой окинул взглядом сигнальные индикаторы.
Но ничего не изменилось. Все бортовые системы по-прежнему пребывали в глубокой спячке.
- Быть такого не может, - вполголоса произнес Николай. - Это просто невозможно. Ни теоретически, не практически.
- Кажется, светает, - заметил Иванов и наклонился к иллюминатору. - Командир, за бортом свет!
Николай прижался лицом к стеклу. Пространство за пределами корабля перестало быть черным мороком и осветилось ровным рассеянным светом.
«Союз» находился в огромном округлом зале со светло-серыми стенами. Пол и потолок зала из иллюминатора корабля не просматривались.
«На глаз от нас до поверхности стен метров пятьдесят, - прикинул Рукавишников. - Ничего себе! Это же целый ангар!»
Николай повернул голову к Георгию:
- Гоша, я совершенно не представляю, что происходит. Мы больше не в невесомости. Потому что появилась сила тяжести. - Рукавишников кивнул в сторону болтавшейся из стороны в сторону фигурки тигренка, - И судя по всему, мы уже не в космосе. Мы внутри какого-то очень большого помещения.
- Может, пойдем и посмотрим? - помолчав, предложил Георгий. - Что здесь сидеть, когда ничего не работает?
- Пойдем и посмотрим, - согласился Николай и развел руками. - А что нам еще остается?
3.
Перебраться в орбитальный отсек оказалось не так уж и просто. Скафандры сковывали свободу движений, но снять их в тесноте спускаемого аппарата было совершенно невозможно.
Орбитальный отсек был заставлен пластиковыми и алюминиевыми ящиками, в которых лежало полетное оборудование для работы на станции «Салют» и гостинцы для Ляхова и Рюмина.
Николай присел на один из ящиков и сказал:
- Давай обсудим ситуацию.
- А что ее обсуждать? - Георгий пожал плечами, но тоже покорно уселся на контейнер с провизией. - И так все ясно. Нас каким-то образом вернули из космоса на Землю. Коля, может быть, это какой-то новый вид тренировки?
- С запуском корабля с Байконура, перегрузками и невесомостью? - Николай скептически фыркнул. - Быть такого не может! Чепуха!
- Тогда я могу предположить только одно: мы с тобой спим и видим один и тот же сон, - невесело сказал Иванов. Он секунду помедлил и осторожно ущипнул себя за руку. - Больно...
- Мы не спим, Гоша, - Рукавишников покачал головой. - Случилось что-то, чего мы с тобой объяснить не можем. На корабле оказались отключены все бортовые системы, кроме освещения. «Союз» каким-то образом перемещен в пространстве внутрь поля тяготения. Знаешь ли, человечеству сделать такое пока не под силу.
- Из этого следует вывод. - начал Георгий, но закончить не успел.
Со стороны входного люка космического корабля послышался громкий стук.
- Это еще кто? - Николай испуганно охнул и произнес первое, что пришло ему в голову:
- Войдите!
- Я не могу войти, - донесся звонкий голос извне. -У вас заперто.
Иванов выглянул в иллюминатор:
- Девушка. В белом комбинезоне. Симпатичная.
- Девушка, говоришь? А я думал, что это маленькие зеленые человечки с летающей тарелки, - Рукавишников нервно засмеялся. - Что же, откроем двери гостье.
Он перебрался через ящики и принялся вертеть запорный штурвальчик на люке.
За бортом космического корабля действительно оказалась девушка, одетая в просторный белоснежный комбинезон и такие же белоснежные сапожки на невысоких каблучках.
На вид незнакомке было лет двадцать-двадцать пять. Аккуратно расчесанные на прямой пробор черные как смола волосы обрамляли ее нежно-розовое лицо. Голубые глаза смотрели пытливо и внимательно. Пухлые розовые губки сложились в приветливую улыбку.
- Добър ден, другари! - поздоровалась девушка по-болгарски.
- Здравствуйте, - кивнул Николай. - Э... Извините, я не знаю вашего имени...
- Меня зовут Снежана, - девушка с легкостью снова перешла на русский язык. Говорила она свободно и без малейшего акцента. - Я рада вас приветствовать на борту яхты шестнадцатой софийской школы.
- Яхта, значит, - Николай окинул взглядом зал, в котором оказался «Союз». Глазомер не подвел его - до стен было около полусотни метров. Стены плавно изгибались кверху и превращались в округлый потолок. Высоту потолка зала Николай оценил в те же пятьдесят метров. Получалось, что «Союз» каким-то непонятным образом переместился с околоземной орбиты внутрь большой матово-серой полусферы.