Глава 3
Когда накануне пришло предупреждение о штормовом ветре и шквальных ливнях, Джон первым делом убедился, что всё надежно закреплено, и убрал с террасы мебель.
В отличие от отца Стеллы, перебравшегося в Ласквиль лет тридцать назад, предки Джона жили на этой земле из поколения в поколение уже несколько веков, а сам он не мыслил себя вдали от здешних лесов. Но последние пять лет выдались настолько тяжёлыми, что он всё чаще соглашался с женой: надо перебираться в большой город. Его брат переехал года три назад, забрал к себе родителей и уже не единожды намекал, что Джону с семьёй тоже были бы рады. С каждым годом в этих краях морозы всё крепчали, зима длилась дольше, ветры бушевали сильнее, а летом стали редки дожди – помимо прочего, приходилось бороться с засухой и защищать урожай от немилосердного солнца.
– Глобальное потепление – оно во всём виновато! – сокрушался Джон, и Стелла с ним соглашалась, а дети следили, чтобы в доме лампы не горели понапрасну, и сортировали мусор по трём мусорным ящикам.
И всё же, сильные ветра в их краях были делом привычным. Не перечесть, сколько лишь за прошедший год повалило деревьев и возле дома, и в левадах, но всё это были неизбежные хлопоты, поэтому Джон особо не тревожился. В худшем случае сорвёт с крыши черепицу, не беда, бывало и такое.
Когда сегодня порывом ветра выбило дверь в офисе, и все выскочили на крыльцо – осмотреться и оценить обстановку – в первый момент они ещё шутили. Но после, проследив встревоженный взгляд приятеля, Джон поднял голову и увидел зависшую неподалёку и медленно вращающуюся воронку смерча, похожую на толстый хобот неимоверно разжиревшего слона. Сердце у него ёкнуло. Он спешно запрыгнул в автомобиль.
Однако стоило отъехать всего несколько метров, как машину Джона начало крутить и дёргать вверх, точно невидимый безумец-силач на спор поднимал её за передний бампер. Разразившийся в ту же секунду ливень обрушился сплошной, непроглядной стеной.
Длилось это несколько секунд, а затем смерч сменил направление и ушёл от дороги, поэтому оценить масштабы разрушения Джон с ходу не мог. Только через несколько сотен метров, с трудом удерживая машину на влажном «ковре» из сбитых бешеным ливнем листьев и сломанных веток, он увидел вырванные с корнем деревья, лежащие вдоль обочин.
Объехав одно поваленное дерево, Джон увидел впереди ещё одно, огромное – его тяжёлые ветви распластались на дороге как крылья гигантской подбитой птицы Рух. За пеленой дождя расплывались акварельными пятнами мигалки полицейских машин и «Скорой помощи». Здесь уже было не проехать: машины разворачивались, и Джон решил попробовать нижнюю дорогу.
Там фермерские дома, стоящие вдоль шоссе, скрывались в тени разлапистых кедров, несколько молодых берёз повисло на электрических проводах, но серьёзных разрушений Джон не заметил и вздохнул с облегчением. Эта дорога не пострадала, и он понадеялся, что смерч не дошёл до его фермы. Стелла и дети в порядке. Скоро он будет дома. Поваленные деревья тут и там да порванные провода – беда небольшая.
Но стоило им выехать на перекрёсток, как Джон понял, что рано успокоился.
От фермы справа осталась лишь груда обломков. Черепицу и осколки стекла разбросало по дороге, а в поле неподалёку виднелась какая-то перекорёженная металлическая конструкция. Джон не сразу догадался, что это качели.
Ферма слева стояла нетронутой, зато в щепки разнесло старый амбар неподалёку. Перепуганные люди, кутаясь в принесённые соседями одеяла, стояли посреди улицы, оцепленной полицейскими. Поперёк шоссе лежал огромный дуб, вырванный из земли с корнем.
Джону пришлось бросить машину прямо на трассе и добираться напрямую через лес, но сейчас он уже был уверен, что дома он окажется совсем скоро. Он опять позвонил Стелле.
Стелла вздохнула с облегчением, услышав уверенный голос мужа. Дети успокаивали лошадей как могли: те уже перестали метаться по леваде и собрались у ворот пожаловаться на то, как было страшно и плохо. Спокойным был только Генерал Хомяк – ну, или хорошо держал себя в копытах. На его мужественной морде так и читалось: «Ничего, хозяйка, ничего. Самое страшное позади». Но у Стеллы почему-то защемило сердце. Мелькнула предательская мысль: вроде и дом не задело, и поваленный лес – не такая большая беда, и надежда есть, что виноградник не сильно потрепало, но самое страшное только начинается.