Дихана посмотрела на флакон и сглотнула.
– Как можешь ты ожидать, что я убью свой собственный народ, жителей целого города? Население всего мира?
Лоа глубоко вздохнул.
– Это крайняя мера.
– И у вас нет лекарства? Даже для вас самих?
– Нет, лекарства нет. Поэтому мы и решили скрыться. Используй это, если захочешь. Или не используй. Выбор за тобой. – Лоа развернул свое кресло и со скрипом покатил его прочь. Дихана взяла в руки флакон.
– Это не должен быть мой выбор. Вы просто слишком трусливы, чтобы принимать решение самим. Вы хотите от всего спрятаться.
Может ли она приказать людям-мангустам остановить лоа? Что случится, если она попробует? Бунт? Не принесет ли она еще одну беду в город, который и так страдает?
Нет, сделать этого она не могла.
Один факт, упомянутый лоа, всплыл в ее памяти: «на протяжении жизни нескольких поколений».
– Мой отец знал об этом? – Дихана вышла следом за лоа в коридор. Тот продолжал скрести наконечниками по полу, толкая кресло. – Отвечай, или я прикажу стражникам тебя схватить, и ты не сможешь спрятаться вместе со своими друзьями.
Лоа помедлил.
– Да, Дихана. Твой отец знал об этом средстве.
В здание Министерства вбежала мать Елена. Она остановилась, только когда люди-мангусты наставили на нее ружья. К тому времени, когда Дихана спустилась на лужайку, мать Елена бессильно повалилась на траву.
– Они ушли, – причитала она. – Они нас покинули. Дихана опустилась на корточки с ней рядом.
– Они тебя не предупредили? – Мать Елена покачала головой, и ее серебряные серьги запрыгали от этого движения. – Куда они отправились? Они тебе не сказали?
– Они не пожелали ничего сообщить.
Мать Елена, всхлипывая, обхватила колени руками. Жрица, которую покинули ее боги…
– Мать Елена. – Дихана положила руку ей на плечо и повернула жрицу лицом к себе. – Не оставили ли они тебе каких-нибудь флаконов… и инструкций?
Мать Елена кивнула.
– Три штуки.
– Я знаю, что для тебя сейчас тяжелый момент, но ты должна передать их мне. Понимаешь? Я знаю, что лоа сдались, но мы еще боремся. Мы можем победить ацтеков. Пожалуйста, сделай, как я сказала. – Дихана поднялась и подозвала двоих людей-мангустов. – Отведите ее в храм и позаботьтесь о том, чтобы она принесла мне флаконы. Убедитесь в том, что она отдаст все три.
Дихана двинулась к дверям, гадая, сколько таких флаконов – даров лоа – оставлены в городе.
– Премьер-министр, – окликнула ее мать Елена, – что же мы будем делать без лоа?
Дихана помедлила.
– То же самое, что мы делали при них. Она медленно поднялась по ступеням.
Глава 52
К Джону снова вернулись сны. По бокам рогатого яйца, вынырнувшего из волн, стекала вода. Огромная металлическая птица возвращалась к нему, хлопая крыльями. Бескрайнее темное море кидало его…
Собственное лицо Джона выглядывало из застывающего расплавленного металла на шее птицы.
Рядом стоял Пеппер в блестящих металлических доспехах; к его бедру крепилось ружье длиной в его рост. Пеппер подмигнул Джону. «Не сворачивай с курса, де Бран. Я скоро вернусь».
А потом Джон оказался замурован в яйце. Больше нигде ничего не было, он до смерти останется здесь… Духота и вонь заставляли его давиться воздухом.
Яйцо треснуло. Внутрь хлынула вода и свежий воздух, и Джон едва не задохнулся! Яйцо было окутано паром. Джон обжег пальцы, ухватившись за край трещины, чтобы вылезти наружу.
Яйцо пошло ко дну, Джон остался один в океане. Он не знал, кто он такой. Волдыри на руках лопались и болели. Голова его была покрыта кровью, кровь текла и из носа…
Водятся ли в этом океане акулы? Он не мог вспомнить. Он не мог даже вспомнить, что такое акулы.
Джон пришел в себя на операционном столе. Над ним качалась маленькая керосиновая лампа, тени беспорядочно метались по каюте. Пеппер наблюдал за Джоном, сидя на стуле в углу и кутаясь в теплую одежду.
Левое бедро Джона было туго забинтовано, а штаны разрезаны.
– Это ты сделал? – спросил Джон, приподнявшись и оперевшись на локоть.
– Нет, хирург из отряда людей-мангустов. Я только смотрел. – Пеппер поднялся. – Значит, ты решил оставить меня на борту?
Джон кивнул, все еще не очень ясно соображая. Голос Пеппера был знакомым, он успокаивал.
– Если ты хотел бы положить конец этой экспедиции, ты мог просто убить меня. У тебя имеется какой-то другой замысел. – Джону очень хотелось бы знать, что еще придумает Пеппер.
Ладно, потом… Джон осторожно пошевелил ногой, намереваясь слезть со стола. Разум Пеппера всегда представлялся ему захлопнувшейся ловушкой.
Это было воспоминание! Джон замер, но воспоминание тут же растаяло.
Его снова охватило одиночество, и человек перед ним был не другом, а незнакомцем. Пеппер…
– Подожди, – сказал Пеппер. – Нужно, чтобы нога была в лубке, иначе ты не сможешь ходить. – Он подошел к двери и позвал хирурга.
Выйдя на палубу, Джон обнаружил там странную картину: команда явно опасалась Пеппера. При его приближении разговоры смолкали, и матросы нервничали.
Что это: уважение или страх?
Пеппер, несомненно, жестоко расправлялся с ацтеками: иначе и быть не могло, судя по крови, которая его покрывала.
Даже Оакситль в его присутствии умолкал и переминался с ноги на ногу.
Проведя целое утро на палубе, Джон уселся вместе с Оакситлем у стенки одной из кают. Оакситль осваивал новые узлы.
– Что он сделал? – спросил Оакситля Джон.
– Кто? – Оакситль сосредоточился на том, чтобы соединить две веревки с колышком.
– Пеппер.
Оакситль закончил узел и осмотрел.
– Первого противника он убил голыми руками. – Оакситль дернул за веревку, и узел развязался. – Захватил его ружье и застрелил второго. Третьему проломил голову прикладом. Четвертого кинул в щель между корпусами. После этого были еще многие другие. Говорят, потом он перепрыгнул на палубу ацтекского корабля и убивал там, но, прежде чем корабли разошлись, вернулся обратно.
– Неужели все это случилось на самом деле? Оакситль пожал плечами.
– Насколько мне известно.
Джон смотрел на узлы, завязанные Оакситлем.
– Дерьмо…
– Он страшный человек. Ты водишь компанию со странными типами.
Джон пожал плечами, глядя, как у средней мачты Барклай с помощью секстанта определяет их положение.
– Скорее странная компания водится со мной.
– В один прекрасный день ты из-за этого погибнешь.
– Продолжай осваивать узлы, такое умение пригодится. – Джон поднялся и, хромая, двинулся в сторону Барклая. Чтобы меньше тревожить ногу, он цеплялся за поручень.
Дождавшись, пока Барклай закончит вычисления, Джон взял у него клочок бумаги с цифрами.
– Схожу сверюсь с картами.
– Я мог бы проложить на карте наш курс, – сказал Барклай. – Я умею это делать. Если ты позволишь мне взглянуть на карту…
– Я знаю, что ты умеешь, – нахмурился Джон, – но предпочитаю держать карты у себя. Так мне велели перед нашим отплытием. – И премьер-министр, и Хайдан настаивали, чтобы он никому не сообщал координаты их цели. Только в том случае, если успеху экспедиции будет грозить опасность, если Джон окажется при смерти, мог он выбрать себе преемника. Ему он сообщит координаты и передаст странный артефакт, полученный от лоа.
Оакситлю? Тот спас ему жизнь. Барклаю? Барклай уже интересуется, уже пытается узнать координаты цели и получить карту. Или Пепперу?
Пепперу? Неожиданно родившаяся мысль удивила Джона. В этом нет смысла, так ничего не получится…
Однако любопытство Барклая заставляло Джона нервничать.
– Барклай, не обижайся. – Джон протянул ему руку. – Я не сомневаюсь, что наше положение ты определил точно и прекрасно умеешь пользоваться картами.
Потом, когда Барклая не будет рядом, нужно найти возможность проверить вычисления.
На всякий случай.
Джон, хромая, направился к ближайшему трапу, и один из матросов помог ему спуститься.