зло рявкнула Мойра и грохнула кулаком по столешнице сделанной из красного дерева, - Я уже дала вам свой ответ и менять его не собираюсь! Научитесь наконец уважать чужие решения! - А ты сама-то считаешься с чужими решениями? - переведя взгляд на дочь, все с тем же спокойствием и холодностью спросил Борге. - Это ты на ваши с матушкой решения намекаешь? Если да, то нет, не считаюсь и считаться не собираюсь. Я уже давно совершеннолетняя, взрослая женщина способная отвечать за свои поступки. У меня есть свой бизнес, свои интересы и они ни как не пересекаются с тем что навязываете мне вы. Уходите. - Мы еще приедем, - равнодушно бросил Борге прежде чем подняться с кресла и взяв супругу за руку, выйти из кабинета. Когда дверь за их спинами закрылась, Мойра не сдержавшись вновь ударила кулаком по столу и зло прошипела: - Только попробуйте и тогда вы точно попрощаетесь со своими никчемными жизнями. Собственноручно прикончу ублюдков, чтоб больше глаза своим присутствием не мозолили, - голос ди Марии так и сочился ядом ненависти. Если кто-то и считал что ненависть Мойры к родителям показная, а на самом деле она всего-то злится на них за то, что они пытаются ею помыкать, то услышав ее сейчас, они бы поняли что ошиблись. Ее ненависть была настоящей, чистой и незамутненной. Она действительно ненавидела. Ненавидела с самого начала, с самого первого дня когда смогла разумно смотреть на этот мир и запоминать все что видит. Даже будучи двухгодовалой малышкой, Мойра уже ненавидела их. Кто сказал что она просто шутила над отцом, когда подливала ему в чай яд? Это была вовсе не шутка, она действительно хотела его отравить, и предпринимала подобные попытки ни раз, а ведь тогда она была еще совсем ребенком. Не в меру умным ребенком. А сколько раз она пыталась убить мать, пока та спала? Сначала попыталась заколоть ее ножницами, но промахнулась, а потому пришлось быстро ретироваться с места преступления, потому что Абегэйл начала просыпаться. Сколько раз она подсыпала гвозди и иглы ей в туфли? Сколько раз втихую сыпала мелко покрошенное стекло ей в еду? Бесчисленное количество раз, бесчисленное количество попыток убить и покалечить собственных родителей, из раза в раз оборачивались полным провалом, а они продолжали вести себя как ни в чем не бывало и наказывали слуг, заставляя ее тем самым еще сильнее их ненавидеть. Ненависть крепла день ото дня, и Мойра даже сама не понимала почему так ненавидит тех кто произвел ее на этот свет, но это совершенно не облегало ее тяжелой ноши. Ненависть поистине тяжела. Сейчас эта ненависть сильно давит на Мойру, заставляя принимать поспешные решения, и она изо всех оставшихся сил сдерживала себя от принятия скоропалительного решения, которое будет являться смертным приговором для тех кого она так ненавидит. Сколько уже раз она мечтала про себя увидеть их трупы? Сколько раз представляла как будет играть роль убитой горем дочери? Сколько раз она уже представляла как будет раз за разом менять одну лицемерную маску за другой, принимая чужие соболезнования. О боже, как же она этого желала! Она мечтала об этом! И не только об этом... В последние несколько лет, Мойра начала замечать за собой непреодолимое желание убить собственную сестру. Всякий раз, когда она видела Мишель, е миловидное, аристократическое личико, когда видела ее красивое и изящное тело, тонкую шейку, на которой столь красиво смотрятся дорогие украшения из бриллиантов, стройные ноги, которые так замечательно смотрятся на чужих плечах или бедрах... Всякий раз видя Мишель такой, разглядывая ее и оценивая, видя как тонкое тело младшей сестры плавится под ее руками от удовольствия... Мойра понимала, что желание сомкнуть пальцы на ее шее в смертельном захвате, становится все непреодолимее. Она чувствовала, что скоро обезумеет от этих противоречащих друг другу чувств. Чувствовала, как, невидимым грузом, ненависть все тяжелее давит на ее плечи и жаждала избавиться от этой тяжести всем своим существом. Еще какое то время просидев за столом, Мойра наконец смогла успокоить бушующую в ней ярость и нажав на что-то в одном из ящиков стола, громким властным голосом произнесла: - Ян Лин, Лэрри, войдите. Телохранительницы не заставили себя долго ждать и уже в следующую секунду предстали пред своей хозяйкой, ожидая распоряжений. - Лэрри, возьми с собой Ивона и Яритэ, и отправляйтесь вслед за ними. Только сделайте это так что-бы они вас не заметили. Впрочем, что я вас учу? Вы и так все знаете, - дернув уголком рта произнесла Мойра, после чего продолжила, - По наблюдайте за ними какое-то время, по крайней мере хотя-бы пару суток, а потом возвращайтесь. И не забывайте отчитываться о том что у вас там происходит, что-бы мы знали что с вами все в порядке. Выполняй. Закончив Мойра поджала губы и уставилась на красивую, гладкую поверхность стола, о чем то раздумывая, так что даже не заметила как кабинет покинула одна из телохранительниц. - Лоу Фа, по наблюдай какое-то время за Мишель и... присмотри ей жениха. - Жениха? - китаянка удивленно воззрилась на свою госпожу. - Ага, именно его, - кивнула ди Мария и как-то неопределенно хмыкнула. - Но зачем? С каких пор вы начали увлекаться политическими браками? - китаянка вопросительно вздернула правую бровь и скрестила руки на груди, - Сколько вас знаю, ни разу не замечала за вами любви к подобному, наоборот, я замечала за вами лишь неприязнь ко всему что связано с любыми формами принуждения, касающимися именно этого аспекта жизни. - А я и сейчас не увлекаюсь подобным, все осталось по прежнему, просто ситуация изменилась, - Мойра не видела смысла скрытничать, по крайней мере не с Лоу Фа, которой она доверяла почти как себе самой. - И в чем же? Только не говорите что вы все еще не оставили идею... - Да! Именно так! Я по прежнему не оставила «идею», как ты говоришь, вырезать всю свою семейку и Мишель не исключение. И именно поэтому, я прошу тебя присмотреть ей жениха, потому что может быть только это поможет ей остаться в живых, хотя и не факт, - раздраженно фыркнула Мойра, а потом поджала губы и вновь нахмурилась. - Госпожа... вы неисправимы, - покачала головой китаянка, - Я еще могу более менее понять ваше желание избавиться от господина Борге и госпожи Абегэйл, но чем вам ваша сестра не угодила? Она ведь за вами как щенок за хозяином, по пятам ходить готова, а если прикажете, то и ползать. Я вас не понимаю. - Если бы только я сама себя понимала... Моя жизнь тогда стала бы значительно легче, - обреченно произнесла Мойра и откинула голову на спинку кресла. - В очередной раз задаюсь вопросом: как меня вообще угораздило с вами связаться? От вас же одни сплошные проблемы, - хмуро произнесла китаянка, сверля Мойру не добрым взглядом. - Но и пользы ведь от меня тоже много! - просияла Мойра, так словно ей в подарок только что преподнесли что-то, о чем она давно мечтала. - Вы хуже ребенка... - Правда? Я рада! А вот такое время Мойра любила и искренне ценила. Потому что в моменты таких вот полу-серьезных перепелок у нее на душе становилось легче и казалось что неподъемный груз ненависти давящий ей на плечи, становился легче. - А знаешь Лоу Фа... я кое что придумала. - Лучше заткнись. Знаю я, что ты придумала и слышать об этом не желаю, лучше просто сразу пойду выполнять. Еще за что Мойра любила подобное время, так это за то что эта очаровательная киллерша, обычно строгая и невозмутимая, прекращала ей выкать и переходила на ты. В такие моменты Мойре казалось что они очень похожи, или скорее не казалось, она просто видела позади китаянки тень себя самой. Они действительно были похожи, и возможно именно по этой причине держатся друг друга. Хмыкнув в ответ собственным мыслям, ди Мария поспешила вслед за припустившей вперед подругой, которую в слух так назвать попросту язык не поворачивался. Гордая.