Неожиданно за мной раздался голос короля Вортигерна.
— Сюда. Можешь сказать мне, что ты думаешь.
Пораженный, я резко обернулся, прежде чем успел понять, что король и его собеседник находились с другой стороны камня.
— Мне говорили, пять миль в любую сторону. — Голос Верховного короля стал тише. До меня донесся звук шагов по мерзлой земле, хруст жухлых листьев и скрип кованых ботинок по камню. Они шли мимо. Я тихо поднялся и осторожно выглянул из-за камня. Увлекшись разговором, Вортигерн и мой дед начали углубляться в лес.
Помню, я засомневался. Все, что можно было сказать, уже было сказано в уединенной башне Максена. Не думаю, что Галапас послал меня шпионить за их переговорами. Тогда зачем? Возможно, бог, на чьем пути я сегодня оказался, послал меня сюда именно за этим. Полный сомнений, я тронулся за ними.
Не успел я сделать и шага, как чья-то рука крепко поймала меня за плечо.
— И куда ты собрался? — спросил запыхавшийся Сердик.
Я со злостью стряхнул его руку.
— Черт тебя побери, Сердик. У меня чуть сердце не остановилось. Какое твое дело?
— Меня послали смотреть за тобой.
— Лишь потому, что я взял тебя с собой. Последнее время тебя никто не обязывал присматривать за мной. Или обязывали? — Я пристально посмотрел на него. — Ты ходил за мной до этого?
Он улыбнулся.
— По правде говоря, никогда. С чего бы?
Я продолжал настаивать.
— Тебя просил кто-нибудь следить за мной сегодня?
— Нет. Но разве ты не видел, кто это был, Вортигерн и твой дед. Представляю себя на твоем месте, если бы пошел за ними следом.
— Я не собирался этого делать, — солгал я, — просто осматривал окрестности.
— На твоем месте я бы занялся этим подальше отсюда. Они специально приказали охране ждать внизу. Я пришел проверить, где ты. Приказ исполнялся.
Я снова сел.
— Ладно, считай, что проверил. Теперь уходи. Потом можешь вернуться и сказать, когда мы будем уезжать.
— Чтобы ты в ту же минуту смылся отсюда?
Я почувствовал, что краснею.
— Сердик, я же тебе сказал.
— Подожди, — настаивал он. — Я хорошо знаю тебя. Что бы ни было у тебя на уме, когда ты так смотришь, обязательно случается что-то нехорошее. И всегда с тобой. Надо что-то делать.
Я рассердился.
— На этот раз случится с тобой, если не сделаешь, как я сказал.
— Только без королевских ноток, — ответил он. — Я же хочу спасти тебя от порки.
— Знаю. Забудь обо мне. У меня есть свои соображения.
— Скажи мне. Я же вижу, в последнее время тебя что-то мучает. В чем дело?
— Ни в чем, — ответил я искренне, — нет ничего, чем бы ты мог мне помочь. Забудь об этом. Короли сказали, куда пойдут? У них хватало времени в Сегонтиуме или по пути сюда, чтобы обговорить все.
— Они пошли на вершину скалы. За хребтом есть место, откуда просматривается вся долина. Там стояла старая башня — Динас Бренин.
— Королевский форт?
— От него ничего не осталось, кроме груды камней. Зачем тебе знать?
— Просто интересно, когда мы поедем домой.
— Через час, они сказали. Послушай, почему бы тебе не спуститься? Я бы обыграл тебя там в кости.
Я улыбнулся.
— Благодарю покорно. Оторвал тебя от игры? Извини.
— Ничего. Я все равно проигрывал. Ладно. Оставайся один, но и не думай высовывать отсюда голову. Попомни, что я рассказывал тебе о голубе-вяхире.
В это же мгновение, легок на помине, стрелой промчался голубь. Раздалось хлопанье крыльев, свист рассекаемого морозного воздуха. Сверху над ним, готовясь нанести удар, пролетел сокол.
Голубь поднялся вдоль склона, огибая препятствия, подобно чайке, скользящей над волной. Птица стремилась скрыться в чаще. Она летела на расстоянии фута от земли. Соколу было опасно нападать на нее. Но сокол, видно, изголодался и рискнул кинуться на голубя, как только тот достиг опушки леса.
Послышался писк, пронзительное «квик-ик-ик» сокола, треск веток и… тишина. Сверху плавно опускались, качаясь в воздухе, белые перья.
Я выбежал на пригорок.
— Он догнал его!
Происшедшее было яснее ясного. Сокол, вцепившись в голубя, влетел в заросли, и они вместе упали на землю. Судя по установившейся тишине, оба, оглушенные, лежали там.
Чащу у основания ложбины образовывали густые заросли. Я раздвинул ветви и зашел в лес. Перья указывали мне направление, и наконец-то я нашел их. Мертвый голубь лежал на камнях с распростертыми крыльями. Его белоснежная шея была в крови. Сверху покоился сокол, глубоко погрузив свои когти в голубиную спину и наполовину вогнав в нее клюв. Он был еще жив. Когда я наклонился над ними, сокол пошевелил крыльями и, приоткрыв голубоватое веко, посмотрел на меня пронзительным взглядом.