- Тем более если станет священнослужителем, - голос Камлака прозвучал вкрадчиво.
- Тем более если станет священнослужителем. Камлак, ты разыгрываешь меня. Что ты задумал?
- Раб, проливший масло, - тихо произнес Камлак, - кто он?
Что-то снова мелькнуло в ее глазах. Веки Нинианы опустились.
- Сакс. Сердик.
Камлак не шевельнулся, но на черном фоне его груди неожиданно блеснул изумруд, будто о него ударилось сердце.
Она жестко продолжала:
- Не притворяйся, что ты об этом догадывался! Откуда ты мог знать?!
- Без догадок. Об этом шумел весь город!
С внезапным раздражением он добавил:
- Что ты стоишь тут как бесплотное привидение? Сложила руки на животе, будто защищаешь еще одного побочного ребенка.
К его удивлению, она улыбнулась.
- Да, защищаю. - Взглянув на блеснувший изумруд, Ниниана продолжала: - Не будь дураком. Откуда уж мне сейчас дети? Я имею в виду, что мне нельзя уходить, пока он не будет в безопасности. Пока мы оба не будем в безопасности, не будем зависеть от твоих предложений.
- Моих предложений? Клянусь, в них нет...
- Я говорю о королевстве отца. Ладно, не будем об этом. Сейчас моя единственная забота, чтобы монастырь Святого Петра был оставлен в покое... Правда, думаю, его и не тронут.
- Ты видела это в кристалле?
- Христианке не пристало заниматься прорицанием, - ее голос звучал несколько натянуто. Камлак внимательно поглядел на нее, и им овладела тревога. Он внезапно быстрыми шагами отошел в тень, но тут же вернулся на свет.
- Скажи мне, - резко спросил он, - что станет с Вортимером?
- Он умрет, - ответила она безразлично.
- Мы все умрем когда-то. Ты знаешь, я связан с ним сейчас. Не можешь ли ты сказать мне, что произойдет этой весной?
- Я не вижу ничего и не скажу тебе ничего. Но что бы ты ни задумал в отношении королевства, слухи об убийстве могут оказаться пагубными. Послушай меня, будет последней глупостью с твоей стороны считать смерть короля чем-то иным, кроме несчастного случая. Это произошло на глазах двух конюхов и девчонки.
- Сказал ли он что-нибудь, прежде чем они убили его?
- Сердик? Нет. Лишь то, что это было случайностью. Похоже, его больше волновала судьба моего сына, нежели его собственная.
- Про это я и слышал, - сказал Камлак.
Вновь установилась тишина. Они посмотрели друг на друга.
- Тебе не следовало бы...
Он промолчал. Брат и сестра стояли, глядя друг другу в глаза. По комнате потянуло сквозняком, пламя факелов заколебалось.
Камлак улыбнулся и вышел. Хлопнула дверь. До Нинианы донесся порыв воздуха. Огни заметались, отбрасывая тени. Свет задрожал, огонь угасал. Кристаллы потускнели. Выбираясь из пещеры, я зацепился накидкой и порвал ее. Тлеющие головешки под жаровней приобрели темно-красный цвет. Снаружи стемнело. Я слез с уступа и подбежал к выходу.
- Галапас! - закричал я. - Галапас!
Он стоял рядом. Его высокая, сутулая фигура вышла из темноты. Его полуголые ноги в истрепанных сандалиях посинели от холода.
Я остановился в ярде от него, но у меня было такое чувство, будто я влетел к нему в объятия и прижался к его руке.
- Галапас, они убили Сердика.
Он промолчал, но его молчание подействовало утешающе. Болело горло. Я откашлялся.
- Если бы я не пришел сегодня сюда... Он поскользнулся из-за меня. Ему можно было доверять и сказать даже о тебе. Галапас, если бы я остался, если бы был с ним... Я смог бы наверняка что-то сделать.
- Нет. Ты пустое место и прекрасно это знаешь.
- Теперь я меньше, чем пустое место. - Я приложил руку к голове. Голова раскалывалась, перед глазами плыли круги. Я с трудом различал предметы. Он нежно взял меня за руку и усадил у костра.
- К чему ты это говоришь? Подожди, Мерлин, расскажи мне, что случилось.
- Разве ты не знаешь? - спросил я удивленно. - Он наполнял маслом светильники у колонн и пролил немного масла на ступени. Король поскользнулся и сломал шею. Сердик не был виноват, Галапас. Он только пролил масло. Он как раз возвращался, чтобы вытереть, и тут случилось это. Они схватили его и убили.
- Камлак теперь стал королем.
Я уставился на него невидящими глазами. Мой мозг был неспособен целиком постигнуть происшедшее.
Он мягко продолжал:
- А твоя мать? Что с ней?
- Что, что ты сказал?
У меня в руках оказался теплый кубок. По запаху я определил напиток, отведанный в пещере после первого сна.
- Выпей. Тебе следовало поспать. Тогда было бы получше. Выпей до конца.
По мере того как я пил, острая боль в висках притупилась, слабо пульсируя. Расплывающиеся вокруг контуры приобрели четкие очертания. Одновременно прояснились мысли.
- Извини. Теперь все в порядке. Могу думать снова. Я вернулся. Она попыталась взять с Камлака обещание, что он оставит меня в покое, но он ушел от ответа. Я думаю...
- Да?
Я тщательно обдумывал слова.
- Не все мне до конца понятно. Я думал о Сердике. Кажется, Камлак собирается убить меня. И, по-моему, использует для этого смерть деда. Он скажет, что его убил мой раб. Никто не поверит, что я здесь ни при чем. Он заточит меня у церковников, а у них я умру тихой смертью. К этому времени слухи возымеют действие, и никто не пикнет. Став монахиней, мать уже не будет иметь при дворе права голоса. - Я взял кубок. - Как можно меня бояться, Галапас?
Он не ответил, лишь кивком указал на чашу.
- Заканчивай. А затем ты должен идти, дорогой мой.
- Идти? Но если я вернусь, меня или убьют, или посадят... Разве не так?
- Да, если они тебя найдут, то попытаются...
- Но если я останусь с тобой, - с нетерпением возразил я, - то никто не узнает. Ты и я увидим их в долине за милю. Они никогда не найдут меня. Даже если меня найдут и придут сюда, тебе ничего не грозит.
Он покачал головой.
- Для этого еще не настало время. Когда-нибудь, но не сейчас. Тебе больше не спрятаться. Твоему соколу не забраться обратно в яйцо.
Я оглянулся на выступ скалы, где перед уходом оставил терпеливо сидящего сокола, похожего на сову, которую держала при себе Афина. Там никого не было. Я протер глаза тыльной стороной ладони и моргнул, все еще не веря. Скала стояла пустая.
- Галапас, он улетел?
- Да.
- Ты видел, как он улетел?
- Он улетел, когда ты позвал меня в пещеру.
- Я... куда?
- На юг.
Я допил зелье до конца и выплеснул остатки на землю, оставив их богу. Кубок поставил на землю и потянулся за накидкой.