— Ни в малейшей степени, — ответил я. С вас как бы взята подписка о невыезде. Сугубо временная мера. А теперь скажите, насколько вы близки с Арифовым?
— Мне непонятен ваш вопрос. С каким еще Арифовым? Простите, но в ваших репликах иногда слышится провокационная нотка. Арифов — фамилия распространенная. Мало ли каких Арифовых я знаю!
— Уточняю: Саида Арифова. Кандидата биологических наук.
— Ах, этого… — протянул Налимов таким тоном, точно последние двадцать лет своей жизни э т о г о Арифова ему вспоминать не приходилось. — Знаю, как же, знаю. Не очень, правда, хорошо. И не очень по-хорошему. Но знаю.
— Это чрезвычайно существенно, что вы подчеркнули: не по-хорошему. Чем же плох для вас Саид Арифов?
— Плох — не то слово, — заюлил Налимов. — Подозрителен он мне, вот и все. Замашки богоборческие. То ему Лысенко, видите ли, не нравится — в период, когда с Лысенко все обстояло благополучно. То… — голос Налимова упал до вкрадчивого шепота. — Впрочем, более серьезные темы, вероятно, уместнее затрагивать в другой обстановке… Быть может, даже в письменной форме.
— Поконкретнее вы ничего сказать не можете? — слегка одернул я его. — Какие-нибудь факты?
— Вы ведь договорить не даете, — проворчал, совсем осмелев, Налимов. — Порою мне сдается, — тут Налимов осторожненько так прицепился ко мне: задабривают, де, этого сыщика чужие гипотезы или, напротив, озлобляют. — Порою мне сдается, что он замешан в каких-то аферах, шахер-махерах. В кладоискательстве каком-нибудь.
Ишь куда он нагнул, этот Налимов. По линии морально-политической — богоборчество, по линии социально-экономической — кладоискательство! А в целом, не валютчик ли он? Знал, плут, по каким клавишам ударять и какую мелодию наигрывать. В суфлеры навязывался. Я решил для виду клюнуть.
— На чем, собственно, вы основываетесь? Неужели на происшествии с рюкзаком? Считаете, что Арифов где-нибудь поблизости?
— Все, что вы говорите, имело бы смысл, если бы Арифов был в горах, но… — Налимов выжидал. Теперь уже не очень ясно было, я ли его допрашиваю или он меня. Поддаться, что ли? Брякнуть прямо так: Арифов не только в горах, он рядом, в нескольких километрах от вас. Нет, слишком тертым мужиком оказался Налимов. Такому палец дашь — руку оттяпает.
— А разве я подозреваю персонально Арифова? Арифов, в конце концов, может носить другую фамилию.
— Вы знаете, — осторожно продолжал Налимов, — у меня смутное ощущение, что Саид здесь, в горах? Ничего определенного — флюиды какие-то…
— Постараемся разузнать.
В это же время Норцов сидел у изголовья шерпа. Шерп постанывал да и выглядел неважно. Глаза лихорадочно блестели, вызывая представление о запавших щеках и пересохших губах. Повязка, только вчера обновленная врачом альплагеря, за ночь успела загрязниться.
— Давайте, наконец, познакомимся, — предложил Олег, после чего назвался.
— Ну, а я, дорогой, Налимов Назым. Сокращенно — Ник. Да ты поглядеть мой паспорт мог.
Роскошь-то какая: то ни одного Налимова, а то сразу два!
— Проживаете где?
— В столице, на улице Новой.
— А работаете?
— В институте.
Норцов уж и не стал спрашивать шерпа о должности: и без того все было ясно. Исполняющий обязанности старшего научного сотрудника.
— В отпуске?
— В отпуске.
— В очередном?
— В очередном.
— Что вы думаете о пожаре на Сусингене? Отчего начался?
— Искра от сигареты… И газ… Я закурил — все началось.
— Когда полыхнуло, где вы находились?
— Внутри, в пещере. Чуть шашлык из меня не сделался.
— А Тесленко, он где был?
— А он снаружи. Я еще мог поджечь. А Тесленко — никак.
Понятно. Он согласен был на роль без вины виноватого.
— Знали о кладе? — спросил Норцов.
— О чем, о чем?! — поразился Налимов-второй. — Ты, дорогой, пожалуйста, меня не разыгрывай.
— Последний вопрос: Арифов — эта фамилия вам известна?
— Распространенная фамилия, любезный. Но корешей Арифовых у меня нет.
— Допустим. Тогда вот что: раньше, до Азадбаша, вы встречали Саида? Ну, тот худой, пульс ваш щупал каждые два часа?
— Нет. Никогда не встречал, — ответил Налимов-второй.
3
К сумеркам Саид доставил в «Аламедин» — своим ходом — Тесленко. Или, как это выглядело с моей позиции, Тесленко доставил Саида. Подсаживаюсь к Арифову — он сумерничает в одиночестве у костра, — предлагаю ему свою «Шипку» и, когда наши сигареты, одна за другой, выстреливают тоненький змеистый голубой дымок в темно-синюю ночь, задумчиво говорю: