Толя внимательно посмотрел на Юру. У этого парнишки на самой макушке торчала прядка темных волос, непослушных, неподдающихся расческе. Из-за этого вид у мальчика был какой-то взъерошенный, словно у задорного воробья.
Дальние странствия… Вот так же и Толя года три тому назад мечтал о трудных походах по горным кручам, по непроходимой тайге.
— А сколько тебе лет? — вмешался Толя в разговор.
— Тринадцать… Скоро будет тринадцать, — краснея, сказал Юра.
— А ты бывал уже в походах?
— Бывал, только мало! — смутился Юра и покраснел еще сильнее.
— Как же ты собираешься летом в такой трудный поход на Таганай, если до этого не совершил походов десять более легких? — удивился Толя.
Но ответ на свой вопрос он услышал не от Логунова.
— А как же это вы, опытные туристы, не готовите себе смену и не вовлекаете в ряды туристов младших ребят? — спросила Зоя Павловна, появляясь из другого отделения, где сидели девочки.
Пришла очередь Анатолию покраснеть.
— Вы думаете, что опытные туристы так сами и растут, как грибы, — продолжала Зоя Павловна. — И что выращивать их должны только учителя? Нет, друзья-комсомольцы, это и ваша забота.
Поезд замедлил ход. Ребята кинулись к окнам.
— Станция, Павел Романович. Далеко нам ехать?
— Минут через сорок будем на месте, — ответил Павел Романович, взглянув на часы.
44
Шумная ватага школьников высыпала на платформу разъезда Медвежье, или, как говорили железнодорожники, Медвежки.
На платформе в железнодорожной форме и фуражке стояла молодая красивая женщина.
Она весело приветствовала учителя. Павел Романович пожал руку молодой женщине.
— Будете встречать Новый год в лесу?
— Собираемся!
Электричка умчалась дальше. Приветственно помахал рукой из окна электровоза молодой машинист.
Зоя Павловна построила ребят, и все двинулись в обход станционных строений. Вышли на дорогу. Встали на лыжи. В это время комсомольцы развернули часть пакетов.
— Ура! — восторженно закричал Миша. — Факелы!
Дымя и чадя, вспыхнули факелы. Фантастическое шествие началось.
По проложенной лыжне направились к лесу, вступили в него. Кругом неподвижно стояли деревья в богатом зимнем уборе. Красноватые отблески огня ложились на нетронутые снега, зажигая в них тысячи искр. Было так тихо, что самые шумные ребята присмирели. Негромко разговаривал с кем-то Павел Романович, замыкавший колонну. В середине весело подбадривала ребят Зоя Павловна. Короткая остановка. Один из комсомольцев встал впереди. Анатолий Малых с товарищем, легко скользя по насту, ушли вперед.
Поляна, на которую вступил отряд, возбудила у ребят живое любопытство. Какие-то непонятные предметы темнели на елке, стоявшей посреди. Снег вокруг был утоптан.
Часть факелов почему-то погасла, и только один неярко освещал ребят.
— Итак, друзья, — обратился к ним Павел Романович. — Сегодня мы с вами встречаем Новый год в необыкновенной обстановке. Вы уже не маленькие, не все же вам плясать вокруг елочки в тесной комнате. Здесь у нас и зал попросторней, и елку мы выбрали покрасивее. Начинаем наш праздник. Музыка, марш!
Не все ребята в дороге обратили внимание, что десятиклассники по очереди несли упрятанный в футляр баян.
Сейчас баянист начал знакомый спортивный марш.
И вдруг… Вдруг случилось чудо. Елка, густая таежная красавица, осветилась вся, с верхушки до нижних ветвей. Десятки разноцветных огоньков. Невольно перехватило дыхание у мальчишек, ахнули от восхищения девчонки.
До чего ж это было хорошо! Кругом в волшебной неподвижности, стояли деревья. А елка радовала глаз своим нарядом. Пестрели флажки, какие-то самодельные игрушки. Но красивее всего были незамысловатые ледяшки. В обыкновенную воду, перед тем как ее заморозить, прибавили различные краски и вложили петельки из ниток. И вот сейчас, в сиянии электрических лампочек и мерцающем свете факелов эти ледяшки блестели, как сказочные сокровища Малахитовой шкатулки — изумруды, аметисты, топазы и рубины.
А баянист вдруг заиграл польку, из-за ели выскочили девчонки в масках зайцев, лисиц и медвежат и начали отплясывать задорный танец. Но снег — не паркет, и танцоры вскоре выдохлись.
— Теперь, друзья, послушаем Раю, — сказал Павел Романович, и все притихли.
Звонкий голос Раи, согретый сердечным волнением, звучал торжественно и светло, и ребятам показалось, что читает девочка лучше всех артисток мира.