Она говорила, какой долгой и трудной была дорога к Хрустальному ключу и как, в конце концов, они напились из него, а потом сидели у костра и слушали сказ. И ребятам представлялась темная ночь и костер недалеко от охотничьей избушки.
Так уж случается, что человек, которому дан дар хорошо рассказывать, не повторяет каждый раз одно и то же. Что-нибудь он вставит новое, как-то по-другому слово повернет. Если по душе ему герой сказки, он его поярче опишет.
Так и Ксюша в полюбившийся ей сказ кое-что добавляла. Бурундучка она описала таким, каким сама видела в лесу…
Заслушались ее ребята. А когда пошла речь о том, как по совету бурундучка позвал Иван на гору жадного Семигора и тот окаменел, ребята дыхание перевести боялись.
— Бабушка говорила про ключ, что течет из недр самоцветной горы. Но и наш родник такой чистый и прозрачный, что зовут его Хрустальным. И я верю, кто напьется воды из него, у того силы и здоровья прибавится. А еще — будет он хорошим человеком, будет любить людей и о них заботиться… — так закончила Ксюша.
Несколько мгновений ребята сидели в полном молчании. Потом вдруг вскочила Лида Соболева.
— Ребята! Какие мы глупые! Совсем, недалеко от нас есть волшебное место — Светлый бор и Хрустальный ключ. И мы там не бывали! Ну пусть попадать туда трудно, зато на всю жизнь запомним.
— Как только будет тепло, так и поедем! — решил Виктор.
— Поедем! — закричали мальчишки.
64
От бригадира пути Клавдия узнала, что старик Парфеныч стал прихварывать. Собрался на пенсию уходить.
— Вот и правильно, — ответила Клавдия. — Пора ему в село вернуться. Он же первым председателем колхоза был. Помнят его там.
На другой день Клавдия сказала старшей дочке:
— Сходила бы ты, Ксюша, проведала Парфеныча. Пирожков с картошкой да шанег унеси.
— Ко мне хотела Валя Черноок прийти, — неуверенно ответила дочь.
— Ну что ж! Побудет немного, а там и пойдешь. Пальму возьми. «Только станцию обойди сторонкой. Чтобы собака ни на кого не бросилась.
Вскоре пришла гостья.
Забрав с собой младших ребят, девочки побродили по лесу, нарвали по букету первых цветов и вернулись.
После чая, взяв на поводок Пальму, они отправились в путь.
За последние месяцы Пальма привыкла видеть в Вале «члена семьи» и никогда не лаяла на нее.
Ксюша несла хозяйственную сумку с гостинцами Парфенычу, а правой рукой держала поводок.
— Ксюша! — умоляюще сказала вдруг Валя. — Дай я Пальму поведу! Сна ведь меня знает!..
Коротко и испытующе взглянув на подругу, Ксюша передала ей поводок.
— Держи крепко. Она, если учует какую-нибудь зверюшку, рваться будет.
Но все обошлось благополучно. Только в одном месте Пальма, свернув с тропки, кинулась к какой-то норке и, смешно фыркая, стала соваться в нее носом.
Валя подергала поводок. Пальма не слушалась. Но достаточно было Ксюше строго сказать:
— Пальма! Фу! — и собака послушно вернулась на тропинку.
На вопрос Вали, куда пойдет подруга и к кому, та рассказала, какой замечательный человек Парфеныч, как он воевал с кулаками и те, задумав убить Белозерова, смертельно ранили его жену. А потом он потерял на фронте обоих сыновей и не захотел жить на старом месте, где все напоминало ему о родных людях, которых уже не было в живых. Уехал из села, стал путеобходчиком, жил один-одинешенек. Теперь здоровье у него плохое, болеет часто.
Валя слушала подругу внимательно. Глаза у нее вдруг заблестели.
— Знаешь, что! Мы сейчас зайдем к папе на станцию, и я попрошу, чтобы он отпустил меня с тобой. Он, наверное, согласится.
Так и получилось. Кирилл Григорьевич вышел из станционного помещения, поздоровался с Ксюшей. Спросил дочь, знает ли ее Пальма, и отпустил их, но велел идти все время вдоль линии, не отходя в сторону.
Девочки отправились в путь.
В железнодорожном поселке Ксюша повернула на крайнюю уличку, еще не мощенную, заросшую зеленой нетоптанной травой. Когда поселок кончился, они снова свернули к железной дороге на узенькую тропку, вьющуюся вдоль полотна.
День был очень жаркий и душный.
Девочки не торопились. Миновали первую путевую будку.
— Ой, как жарко! — вздохнула Валя. — Давай отдохнем немного.
Ксюша и сама была рада передохнуть. Железнодорожный путь шел теперь по высокой насыпи, через болотистые низкие места.
Девочки сбежали по тропинке вниз, перешли узкую полосу, заросшую травой, и устроились на отдых под большой, разлапистой елью.
Пальма почему-то вела себя беспокойно, дергала за поводок.
— Пальма, фу! Лежи! — строго сказала Ксюша. Засунув сумку под ветви ели, она уложила собаку рядом с собой.