– Неужели же и вправду не известна тебе, Землерой, причина моего гнева и моего отчаяния? – прошептала она.
Деревья кругом неё задрожали, и мёртвые листья серыми грузиками обрушились на землю. Промеж двух корней вдруг появился высокий земляной холмик, и из центра его вынырнула растрёпанная рыжая голова. Корневод, над всеми лесными корнями великий начальник, стрельнул в Землероя пронзительным взглядом треугольных золотисто-серых глаз, полных осуждения. Корневод совсем как человек выглядел, и его легко было бы с обычным праздным гулякой спутать, если бы уши его не были огромными, оттопыренными, с причудливыми отвисшими мочками, если бы промеж пальцев у него не были натянуты самые настоящие земляные перепонки. Корневод приставил одну руку козырьком ко лбу и медленно произнёс:
– Землерой, уж стыдно такое не знать. Это ты ведь человека сюда привёл, и нынче всё стало неладно в нашем лесу.
Заволновались тотчас восемь старейших духов, расчёсывающих госпоже Древоборице волосы. Побросали они гребни и закрыли зелёные лица тонкими руками. Их вздохи и вой смешались с обеспокоенными порывами ветра.
– Человека… человека…
– Привёл сюда человека…
– Теперь весь наш лес покою не знает… – шептали они десятками различных голосов и на разные лады.
Землерой не двигался с места и всё госпоже Древоборице в глаза смотрел, будто зачарованный.
– Многое ты повидал, хотя ты очень юн, – шепнула она. Медленно и торжественно поднялась она ноги и воспарила в воздух. Шея её сразу стала короче. – И видел ты, как жестоки и беспощадны с нами люди.
Землерой тяжело сглотнул.
– Не нарушал я ни разу наших обетов, – прошептал он, – не отдавал Анне своей силы, не выполнял безумных просьб её, да и ничего такого уж неправильного она у меня не требовала…
Восемь старейших духов и господин Корневод заахали и завздыхали внизу. Госпожа Дароносица выползла из крупного муравейника, что высился поодаль от Дерева, сложила руки на груди и покачала головой. Муравьи, пауки и мокрицы копошились в складках кожи у неё на лице и порой падали на землю. Ноги духов постепенно принакрыло плотным серым одеялом тумана.
– Землерой, Землерой! – госпожа Древоборица осуждающе цокнула языком. – Ужели мне не знать, что происходит в моих собственных владеньях? Неужели ты считаешь, я не слышала, не видела, не почувствовала, как тебя столкнули с пути?
– Я ничего не сделал!
Древоборица печально рассмеялась и совсем спрятала лицо за волосами. Дароносица поджала губы и хмыкнула тоном, холодным, как жестокая февральская вьюга:
– Бездействие подчас страшнее самых страшных безумств.
– Коварны наши чувства, Землерой, – прошептала Древоборица. – Они тайком прокрадываются в твоё сердце и оплетают его так, что никакими силами не вырвешься из своего капкана. Я смотрела издалека, как ты, бедное моё несчастное дитя, по крупицам отдавал себя человеческой девушке, а взамен получал лишь…
– Проблемы и лишения, – добавил Корневод. – А девушка забирала твою силу и сама приобщалась к нашему лесу, частью которого никогда ей не стать.
Восемь духов внизу заахали:
– Вспомни Малютку-танцовщицу, Землерой, вспомни её!
Землерой стиснул бледные губы.
– Анна за мною пошла, когда растерзать её я был готов, – тихо сказал он, – и мы уже так давно вместе, что не в силах я с нею сам разлучиться… и сделать это за нас я никому не позволю тоже.
Древоборица повернулась к Землерою спиной, и дрогнули слегка её плечи. Туман стал ещё гуще, поднялся ещё выше, до середины ствола. Над его ровной поверхностью поднимались лишь запрокинутые головы восьмерых старших духов, господина Корневода да госпожи Дароносицы. Влажный холод, в котором так и чувствовались смерть и болезнь, обхватил дерево пальцами-крючьями.
– Много раз читала я судьбу твою у тебя в глазах и знала, что короток будет твой век, – прошептала госпожа Древоборица, качая головой. Мёртвые листья выпадали из её аккуратно расчёсанных волос и на лету обращались в мушек. – Взятый от мира людского, никогда не сможешь ты стать таким же, как и мы, как я хотела бы… Как ни старались бы мы все быть тебе добрыми родичами, тянет тебя туда, откуда ты родом.
Землерой покачал головой.
– Иное это чувство, госпожа Древоборица; то, что ты порицаешь, потому что не веришь в него.
Древоборица грустно хихикнула.
– Многое мне о нём сказывали духи с таким же, как у тебя, безумным блеском в глазах, с такой же отчаянной решимостью. И что же потом случалось? Потом люди их на дно утягивали, лишали сил, и лес наш страдал, и гибли эти духи, да и люди с ними вместе, потому как гнев наш неотвратим и страшен.