Чуть в стороне от них раскинулся высокий шатёр, весь сплетённый из мха, паутины и молодых листьев. Верхушка шатра была унизана круглыми жёлтыми огоньками, как шампур – зефирами, и на входе танцевали, высоко вскидывая ноги, три прекрасные зеленокожие девушки в коротких белых платьях, босоногие и счастливые. Рядом с ними подвизался низкорослый дух с длинной рыжей бородой и козлиными ножками, он щипал струны лютни и отбивал ритм ногами, а под кустарником расположились целых четыре других духа, ладные парни в белых сияющих рубахах, при скрипках и одном маленьком барабанчике. Такой увлекательной, звонкой и живой была их мелодия, что ноги Анны сами собой пустились в пляс, а тело рвануло к группке. Землерой крепче прижал к себе её локоть, она споткнулась и едва было не упала.
– Почему?.. – прошептала она.
– Не ходи, – мягко, но настойчиво сказал Землерой, – нельзя тебе к ним, даже со мной нельзя.
– Что в этом плохого? Они злые?
– Здесь никто зло открыто чинить не станет, а вот ненароком искалечить и даже убить ещё как могут, – грустно просветил её Землерой. – Стоит тебе встать с ними в пару, как закружат тебя в танце, самое себя забудешь и с ума можешь сойти, как мать моя. А если и с ума не сойдёшь, то до рассвета с ними пропляшешь, а потом, как выберешься из лесу, дома родного не узнаешь.
– Почему? – подняв голову, снова спросила Анна.
– Странно здесь время может течь, – уклончиво сказал Землерой. – Вроде бы мы одну только ночь веселимся, что по своим меркам, что по людским, но эта компания иначе живёт, по иным законам. Одна ночь с нею – это как десятки лет в твоём мире. Выберешься ты из лесу юной девушкой, но с каждым новым шагом к дому стареть будешь неотвратимо, пока не обратишься в дряхлую развалину или вовсе прахом не рассыплешься.
Анна передёрнула плечами: потусторонний мороз пробежался у неё по коже, и она тотчас ткнулась лицом в плечо Землероя, чтобы не подвергать себя новым искушениям. Вскоре они прошли мимо, и чарующие звуки коварной песни умерли вдали. У корней великого дерева её совсем не было слышно. Анна приметила знакомых духов: трёх красавиц-хозяек реки, что расчёсывали друг другу мокрые волосы и весело переговаривались, и тощую, сухую, как палка, госпожу Дароносицу. Госпожа Дароносица остановила на ней свой тяжёлый взгляд, и сердце Анны тут же спряталось в пятки.
Дароносица медленно, со странным торжеством, подняла руку и помахала, а затем впилась в Анну ещё более внимательным взглядом и кивнула.
– Она тебя приветствует, – в тихом голосе Землероя слышалась гордость, – не так-то всё и страшно, а как я тебя госпоже Древоборице представлю, то и вовсе легко станет…
Анна не разделяла его восторгов. Они сели у корней, прямо напротив широкого сплетения ветвей, где, как Землерой сказал, обычно появлялась госпожа дерева. Сейчас там никого не было, но в густой кроне то и дело вспыхивали предупреждающим светом разнообразные фонарики, и даже слышался напряжённый бой барабанов и серебряный звон лёгких струн, что предвещал скорое явление владычицы.
Когда бой стал невыносимо угнетающим, а струны завизжали, вдруг сгустился туман – такой плотный, что Анна перестала видеть собственные ноги. Землерой пропал, и сердце её испуганно застучало, хоть и чувствовала она, что Землерой рядом и по-прежнему сжимает ей руку – нет, сжимает даже крепче, чем раньше. Она неловко повела шеей, набираясь храбрости, надулась, зажмурилась…
И тут туман рассеялся. Когда исчезли последние его завитки, в сплетении ветвей уже не было пусто. Там сидела, свесив до земли роскошные блестящие волосы, красивая женщина в длинном струящемся одеянии. В левой руке женщина держала сияющий, как золото, гребень и равномерно проводила им по своим пышным прядям. Кругом неё порхали мелкие светящиеся бабочки, и сияние, что распространялось от их трепещущих крылышек, пронзало густой мрак ночи. Все духи, где они ни находились бы, чем ни были бы заняты, повернулись к госпоже Древоборице, и она выпустила из руки гребень. Самой первой к ней подошла Дароносица, они пошептались о чём-то, и Дароносица отошла, поправляя на шее гирлянду из живых муравьев. Следом в одном прыжке к Древоборице подскочил коренастый рыжий дух с длиннющей бородой и весело стал ей о чём-то рассказывать. Древоборица слушала, склонив набок голову и заинтересованно отведя с лица несколько прядей волос. Алебастровая кожа её светилась, как хрусталь.