– Почему?
– В старых коробках всегда таится какая-нибудь тайна. Слушай! А вдруг там клад?
– Скажешь тоже, – отмахнулся Мишка от глупейшей, как ему казалось, идеи. – Какой дурак станет выбрасывать в реку клад?
– Может, плыл по реке на лодке и выронил, – предположила Саша и ощупала пальцами выпуклость на боку коробки, скрытую водорослями. – Тут, кажется, защелка.
Девочка поддела ногтем небольшую плоскую собачку. Раздался щелчок, и крышка чуть приоткрылась. Ребята затаили дыхание. Саша осторожно начала приподнимать крышку – только бы коробка не оказалась пустой или с какой-нибудь совершенно ненужной вещью – будет очень обидно. Крышка скрипнула и, повернувшись на петлях, откинулась назад. В коробке, тщательно укрытое влажной тряпицей, лежало что-то угловатое.
Мишка протянул палец и провел им по ободу коробки.
– Резиновый уплотнитель, – сказал он. – Коробка не такая и старая, ей меньше ста лет, может, даже тридцать или двадцать.
– Почему? – удивилась Саша.
– Резину изобрели всего сто лет назад. А теперь посмотри на петли – они почти нержавые. Жалко только, что вода попала в коробку. Ну, открывай уже! – потребовал Мишка, теряя терпение.
– Сейчас, сейчас.
Саша никак не могла решиться стянуть с неведомой вещицы тряпку. Вдруг под ней окажется какая-нибудь безделушка. Скорее всего, так и будет, ведь глупо надеяться найти клад на дне Юги. Наконец решившись, Саша осторожно, двумя пальчиками, ухватила тряпицу и потянула на себя. Солнечный свет отразился от стеклянных граней прелестной вещицы, и из коробки ослепительно полыхнуло, словно жидким пламенем.
Ребята невольно зажмурились, но потом во все глаза уставились на находку. Ей оказался замок, настоящий, только маленький, и хрустальный – так ярко и чисто мог сверкать только хрусталь.
– Какая прелесть! – восхитилась Саша. Глаза ее заблестели не хуже прелестной поделки. По лицу девочки скакали солнечные зайчики. – Кто мог такое выбросить?
– И главное, зачем? – поднял палец Мишка.
Затем он осторожно взял замок обеими руками и вытащил из коробки. Замок весь наполнился светом и засиял еще ярче.
– Держи, – передал он замок Саше, забрал у нее коробку и заглянул на дно. – Здесь еще что-то лежит.
Мишка вытащил что-то плоское, завернутое в другую тряпицу и развернул.
– Книжка какая-то, – разочарованно наморщила нос девочка.
– Записная. Или дневник.
Мишка провел кончиками пальцев по шершавой кожаной обложке и аккуратно раскрыл книжку. Влажные, немножко покоробившиеся, пожелтевшие от времени и сырости страницы слиплись. Кое-где виднелись бледно-фиолетовые потеки чернил. Мишка подцепил ногтем пустой титульный лист и перевернул. На первой странице красивым убористым почерком было написано не по-русски.
– Ого! – вскинул брови Мишка. – Англичанин какой-то писал.
– Шпион! – охнула Саша и округлила глаза.
– Не говори глупостей! Почему, если англичанин, то обязательно шпион?
– Значит, пират, – сказала Саша, мгновенно утратив интерес к книжке. Гораздо интереснее было вертеть на ладони замок, наблюдая за игрой света.
Мишка покачал головой и ничего не ответил. Он лег на живот и, держа книжку перед глазами, беззвучно задвигал губами.
– Ты что делаешь?
– Читаю.
– По-английски?
– Ну да, а что?
– Ты знаешь английский? – поразилась Саша, опуская замок.
– У меня мама переводчик, – фыркнул в ответ Мишка. – Не хочешь – научишься.
– Тогда читай вслух, я тоже хочу знать, что написал пират. – Девочка осторожно поставила замок на песок.
– Значит, так, – сказал Мишка и почесал нос.
«Хрустальный Замок был великолепен – небольшая, семидюймовая, совершенная копия замка Бодиам, настолько совершенная, что даже дух захватывало! Сквозь стеклянные стены, невероятным образом сложенные из маленьких кирпичиков, и сверкающие черепичные крыши можно было видеть его внутренние помещения – огромные залы и небольшие комнатушки, разделенные стенами и межэтажными перекрытиями. Имелись даже крохотные воротца, поднятая решетка и внутренние лесенки. И было вовсе непонятно, кому и зачем понадобилось воссоздавать замок с такой скрупулезной точностью, тем более в хрустале. Но это было не самое главное. Замок, казалось, вбирал в себя солнечный свет, отчего начинал сверкать и лучиться даже в самый хмурый, непогожий день. А если чуть прикрыть веки и хорошенько приглядеться, можно было заметить, как внутри стен и башен крутятся яркие разноцветные вихри, растекаясь и тая серебристыми всполохами. Это было непередаваемо красиво, и я часами мог любоваться удивительной игрой света. Возможно, мне это только казалось – мама всегда говорила, что у меня очень богатое воображение. К тому же тогда мне было лет десять или одиннадцать – в таком возрасте все кажется сказочным».