Элеонора Ильинична ко мне хорошо расположена, много часов мы провели с ней в задушевных беседах (но книгу о себе она писать запретила, сказала: напишете после моей смерти). Вчера разговор был вообще необыкновенный, я чувствовал, что могу задавать любые вопросы, а она готова была на них отвечать.
"Я сейчас живу прошлым, - говорит Элеонора Ильинична. - Перебираю эпизоды своей длинной жизни, нахожу там развилки (а их было много) и начинаю фантазировать: а что было бы, если бы...". Я с улыбкой замечаю: "Это модное сейчас направление: альтернативная история". Элеонора Ильинична соглашается.
С отцом они не жили, он познакомился с ней, когда Нона заканчивала московский пединститут. У него было трое детей от трёх жён, Нона ему понравилась ("Никогда бы не подумал, что Галина сможет воспитать такую дочь"). Сначала он ей предлагал квартиру в Москве, но она попросила распределение в дальний аул Дагестана. Потом, в 1956-м, он, польский еврей, хотел эмигрировать к родственникам в США и звал её с собой, тогда это можно было - она отказалась.
Ещё позднее ему предлагали должность главного инженера в Истре, под Москвой, давали трёхкомнатную квартиру и он звал Элеонору с мужем и сыном к себе жить. (В Москву можно было ездить на работу, а во время стажировки на Центральном телевидении ей сказали: будет московская прописка, можем взять тебя диктором).
Это всё "развилки", пути, по которым она не пошла. Элеонора всегда была очень привлекательна и получала массу предложений от мужчин.
...Она - московская студентка, полуголодная, плохо одетая. В трамвае к ней подсаживается представительный мужчина лет сорока и начинает рассказывать, что готов разодеть её как куклу и всё у неё будет... Она выскакивает из трамвая как ошпаренная, долго бежит в слезах и делится со своим институтским профессором: "Неужели я произвожу такое впечатление, что они считают возможным делать мне такие предложения?" Профессор ответил: "От тебя исходит такая чистота и тепло, что многим хочется протянуть руку и погреться...".
Она могла стать возлюбленной секретаря ЦК Грузии, который курировал транспорт республики. Он обещал ей хорошую тбилисскую квартиру, автомобиль с водителем и все блага жизни.
Расул Гамзатов в Махачкале, придя к ней "на новоселье" в новую, полученную с его помощью квартиру, обещал ей в ответ на взаимность квартиру шикарную и опять же все блага. Когда же "славный сын дагестанского народа" от слов перешёл к делу, Элеонора закрылась от него в туалете и вышла только когда он ушёл.
Её сватали: военный хирург, еврей, служивший во Владивостоке; сын директора крупнейшего ульяновского завода; главный режиссёр драматического театра... Развилок было, действительно много.
На прощанье Элеонора Ильинична сказала: "Попробуйте, Гена, пофантазировать, опишите несбывшиеся сюжеты...". - "Да нет, Элеонора Ильинична, я не могу, это не по моей части. А вот посидеть рядом с вами с диктофоном, когда это попытаетесь сделать вы, под коньячок...".
8.08.2015. Вечер. Дача. В программе "Линия жизни" актёр и ректор "Щуки" Евгений Князев привёл слова своего учителя Петра Наумовича Фоменко: "Нужно всё время сомневаться, и только сомнение может привести тебя к какому-то результату".
10.08.2015. Дача. На ночь почитал Илью Штемлера "Архив". Жаль, что я не прочёл эту книгу вовремя. Сколько я вообще вовремя не прочёл! При моей впечатлительности книги могут играть роль тех же развилок, что у Элеоноры Денисовой играли предложения мужчин.
Может быть, прочти я вовремя талантливую книгу о каком-нибудь великом музыканте, я не бросил бы музыкальную школу. А прочитав о великом художнике, всерьёз бы занялся рисованием. Сколько вообще упущено, сколько дорог не пройдено...
Но вот ведь что интересно: всё больше чувствую себя стариком из гайдаровской сказки "Горячий камень". Скажи мне кто сейчас: "Начни всю жизнь заново, поступай впредь сообразно своему первому жизненному опыту, не повторяй ошибок". И я отвечу: "Во-первых, всё заново - не хочу. Во-вторых, ничего бы в своей жизни не стал менять".
С младших классов занимался бы общественной работой, в то время как мои сверстники "вкушали детство", читали книги, занимались спортом или музыкой, возможно, думая уже о соответствующей карьере.
Снова бы поступил в университет: и не на исторический, а на журфак. Всё же у меня не было и нет склонности к науке и к преподаванию, а журналистика, если ей серьёзно заниматься, вмещает в себя всё: и ощущение "переднего края жизни", и возможность на что-то влиять, помогать людям, бороться за справедливость. Многим журналистика открыла путь в литературу. Мне вот - в документалистику.
После универа я снова не стал бы любой ценой рваться в Москву, снова не остался бы в Свердловске. И с Ульяновском мне не так уж не повезло: карьера получилась разнообразной и интересной. Жена моя часто повторяет: "Ты всегда занимаешься в жизни тем, что тебе нравится". По сути верно, но звучит как-то легкомысленно. Что будто бы я какая-то бабочка-однодневка - порхаю с цветка на цветок, пью нектар и не задумываюсь о том, что будет завтра.
Мне больше нравится другое сакраментальное высказывание моей жены: "Каждый раз, меняя должность или род занятий, ты поднимаешься всё выше". Можно сказать, что сейчас я в одном шаге от вершины: формально ради жалкой зарплаты ещё где-то числюсь, но абсолютно самостоятелен и одинок в своих пока ещё многочисленных замыслах.
...Ночью просыпался и какое-то время не мог уснуть. Видимых помех для сна не было - тишина абсолютная, только глухо шлёпаются на землю созревшие груши. Вечером, когда после семейного ужина на природе все наши уехали, написал на листочке усталой рукой: "Какой-то я стал грустный и вялый. Совсем перестал резвиться и играть с внуками. И они ко мне с этим уже не пристают, видимо, что-то чувствуют".
Утром доставал из холодильника маслёнку, крышка соскочила и разбилась. Кисти всё сильнее болят и всё меньше слушаются. Напоминаю себе слугу Захара из "Обломова". Правда, осколки я не стал запихивать ногой под буфет, а наклонился, поднял и унёс в мусорное ведро.
После завтрака посмотрел по "Культуре" фильм Александра Прошкина "Михайло Ломоносов" - включил и не смог оторваться. Смотрел часто со слезами на глазах, а после - защемило сердце. Вот эта тема бироновщины времён Анны Леопольдовны - она нет-нет да и возникает в России. Разве в 90-е годы у нас не "бироновщина" была, когда ЦРУ-ушники и прочая сволота хозяйничали в Кремле и российских министерствах, разрушали российскую промышленность, грабили наши недра? "Во многих знаниях многая печаль...". Хотя далеко не всё мы знаем.
ххх
Позавчера у меня был серьёзный разговор с Валерой Штраусом - по скайпу из Перми. Поводом стала моя книга "Враги народа" - он её прочёл и захотел высказаться.
Валера, конечно, соглашается с тем, что судьбы героев книги страшны. Но при этом предлагает учитывать, какие глобальные процессы происходили в это время в стране. Радостно цитирует по этому поводу саму Ирину Борисовну, когда она говорит, что вот им суждено было попасть в этот исторический ураган.
За всем за этим я вижу стремление Валеры как-то обелить и оправдать Сталина. Что якобы в той исторической ситуации без коллективизации и репрессий было не обойтись.
Не могу здесь со своим другом согласиться. После Гражданской войны Сталину предлагались альтернативные варианты развития страны (Бухарин, Каменев, Рыков). Однако вождь выбрал самый жёсткий, самый кровопролитный и, как показала история, убийственный для страны путь.