Билли, как нашкодивший школьник при виде директора, помчался через границу.
Шериф улыбнулся, снял шляпу и помахал вслед беглецу:
— Билли, не подкачай там в Нью-Мексико! Помни, парень, что ты из Техаса!!
Глава 2,
в которой Билли Колючка, скрывшись с глаз властей Техаса, в поле зрения их коллег из Нью-Мексико так и не появляется
Мрачный Билли и насупленный Торнадо без цели продвигались на запад, продираясь сквозь заросли. Вдруг ноздри Торнадо дрогнули.
— Да, — подтвердил Билли, — пахнет дымом.
Он направил коня на узкую тропинку, вьющуюся змеей между разлапистых кустов агавы, и вскоре выехал на поляну, огороженную жердями. За выгоном для скота виднелось то ли богатое ранчо со множеством построек, то ли бедный городишко домов на сто — сто двадцать.
Оседлав одну из жердей ограды, у пастбища сидел местный житель — Старина Дэн. Он играл на губной гармошке мелодию своей юности о ковбое Фредди, его подружке Пегги и их несчастной любви посреди бескрайних просторов прерии.
Выбивая из твердой земли фонтанчики пыли, Торнадо, как зачарованный, двинулся к Старине Дэну. Дэн, краем глаза заметив восхищенных слушателей, извлек из своей гармоники такой жалостливый аккорд, что у Торнадо на реснице повисла слеза, а Билли хмыкнул и надвинул чуть не на глаза свою широкополую шляпу.
Когда любовь умерла, а вместе с ней Пегги и Фредди, Старина Дэн взглянул на незнакомцев.
— Нью-Мексико? — спросил Билли, поглаживая разволновавшегося Торнадо по холке.
— Нет, мистер, — покачал головой Старина Дэн, пряча гармошку в карман.
— Техас?!
— Мимо цели, мистер.
Билли задумался. Много лет в школе ему вдалбливали, что если поехать на Запад от штата Техас, то попадешь прямиком в штат Нью-Мексико. Оказывается, это не так? А может, чья-то предательская рука выстрелила ему в спину, и он уже давно на небесах? А этот старый ковбой вовсе не старый ковбой, а один из вечно юных ангелов?
— Америка? — с надеждой спросил Билли, со страхом ожидая ответ.
— Чаппарель, мистер, — уточнил Старина Дэн. — Территория Соединенных Штатов.
— Я знал, что Техас самый большой штат в мире, — облегченно вздохнул Билли, — но не знал, что Нью-Мексико — самый маленький. Выходит, я уже в Калифорнии?
— Вы приезжий, мистер, — вздохнул Старина Дэн, — вам этого не понять. Если мистер э-э-э…
— Мистер Билли Стар, — подсказал Билли Колючка.
— Если мистер Билли Стар не торопится, — подхватил Старина Дэн, — здесь в двух шагах есть салун, где без помех можно опрокинуть по стаканчику виски, если, конечно, мистеру есть чем платить.
— Мистер не торопится, — кивнул головой Билли, — и мистеру есть чем платить. Один маленький нюанс: что говорят шериф и закон вашей территории по поводу ограбления почтовых или курьерских поездов?
— Он молчит, мистер, — развел руками Старина Дэн, — у нас никогда не грабили ни почтовых, ни курьерских поездов.
«Значит, ограбят», — подумал Билли Колючка, подсаживая Старину Дэна на круп коня позади себя.
Торнадо, словно не чувствуя двойной ноши, галопом помчался к Чаппарелю. Как только он скрылся за ближайшим поворотом, из кустов вышел человек, обряженный в странного вида одежду, напоминающей балахон, наклонился над землей и долго рассматривал пятиконечные звезды, оставленные в придорожной пыли копытами Торнадо.
Глава 3,
в которой читатель узнает, как Чаппарель исчез с карты Америки, а в голове у Хрюки Мауси завелись пчелы
Салун семейства Мауси, в который вошли Билли Колючка и Старина Дэн прополоскать горло, был типичным заведением третьего разряда, где на стаканах, в которые разливали напитки, сыщик Алан Пинкертон в любое время мог бы собрать богатейшую коллекцию чудесных отпечатков пальцев, а жирные бифштексы, прежде чем подавать на стол, приходилось по часу отваривать в крутом кипятке.
Глава семейства Мауси три года назад отправился в прерию на охоту и бесследно исчез. Бразды правления салуном, кухней и несколькими комнатами для гостей, громко именуемыми апартаментами, перешли к его жене — Женевьеве Мауси. Но поскольку Женевьева всю жизнь больше интересовалась вопросами модных туалетов, чем проблемами ощипывания кур и стирки белья, дело после пропажи главы семейства Мауси совсем бы захирело, если бы не хлопоты Патти Мауси — ее старшей дочери.
Семейство Мауси было хорошо известно всем чаппарельцам, но не благодаря эксцентричной Женевьеве или трудолюбивой Патти. Семейство Мауси прославил малолетний Хрюки Мауси.