Но Касси смотрелась бы в этом пальто очень эффектно.
Когда девушки вышли из таверны, я присоединился к ним, и мы пошли пешком по скрипучим дощатым мосткам, проложенным вдоль бетонки к парому. Марк уже загнал минивэн на автомобильную площадку парома и не вылезая из машины, заплатил за переправу толстой тетке с большим кошельком на груди.
Долговязый мужик в непромокаемом балахоне убрал швартовы, как только мы ступили на борт. Другой мужчина в фуражке капитана дальнего плавания наверху в рубке завел двигатель, паром тут же отчалил.
Я заметил на том берегу несколько машин и пять больших грузовиков, которые стояли в очереди, поэтому не удивился, что паромщики дождались только нас и сразу отправились в обратный путь.
Низкое лиловое небо и черная вода Атерона создавали не самую веселую панораму. Вдобавок над рекой гулял сильный порывистый ветер. Хорошо, что дождь перестал идти. Река довольно широкая, метров пятьсот в этом немного сужающемся месте. Паром шел медленно и по диагонали против течения.
Я стоял возле высоких поручней правого борта, смотрел на темные волны, буро-зеленые лесистые берега, вдыхал терпкий запах машинного масла и гарь почти невидимых частичек оседающего пепла.
Под самыми тучами в тишине летел клин каких-то крупных птиц, похожих на смесь журавлей и птеродактилей. Одобрит ли Министерство Здоровья мясо этих птичек-мутантов?
Я вспомнил, что в своей сумке в машине нашел вязаную шапочку из плотной синей шерсти и предусмотрительно положил в карман тренча. Достал ее и надел, поняв, что иначе замерзну. Засунул руки в карманы и наблюдал за девушками, сидящими на скамейке у внешней стены рубки. Они натянули капюшоны и обсуждали ситуацию, в которую попала группа брата Роми, а также заметно усиливающуюся активность метаморфоз Хтони.
В общем, для меня картина была ясной и понятной. В том смысле, что ничего не ясно и не понятно, потому что всё, что рассказали военные из базового лагеря Хтони-45 родственникам Роми, сводилось к тому, что двое из пятерых членов группы пропали без вести, а трое были найдены армейским патрулем два дня назад под каким-то мостом на окраине Пертиса.
Все трое были без сознания, у всех были тяжелые травмы живота, грудной клетки и внутренних органов, множественные переломы рук и ног, но больше никаких ран, синяков или кровоподтеков. Они до сих пор не пришли в себя. Состояние слишком тяжелое, пульс едва прощупывался, и дежурный врач медицинского отделения блокпоста запретил транспортировать их до улучшения показателей. Солдаты перенесли раненых на носилках в базовый лагерь, где им поставили капельницы в надежде, что они придут в себя и расскажут, что произошло.
В минивэн модели «крампус», как назвал машину Марк, мы с Касси сели на третий ряд, а Роми посадили рядом с Брюн на мое прежнее место. Так удобнее поговорить вчетвером по дороге. Ехать еще долго.
Но разговора про группу брата Роми не получилось. Девушки уже обсудили всё, что могли. Поэтому я решил, что можно вернуться к своим вопросам.
— Посмотрел карту местности и не понял, что означает пунктирная линия красного цвета вдоль границ Хтони, — начал я. — Это какое-то условное обозначение или есть искусственная ограда? Как проводники нелегально проходят в Хтонь через голое пространство пустоши? Есть ли у военных какие-то средства визуального слежения за границами зон и на внутренней площади? Пока, наверное, достаточно вопросов.
— Отвечаю по порядку, — сказала Касси. — Все без исключения номера Хтони окружены по периметру большими железобетонными столбами с натянутой между ними колючей проволокой под высоким напряжением.
— Это была титаническая работа, — объяснила Брюн, увидев мое мысленное удивление о протяженности такой ограды. — Стандартные ограждения для каждого номера — шесть метров высотой, проволока подключена к специальной подстанции. Линии электропередачи идут радиально от ближней крупной гидроэлектростанции к нескольким номерам Хтони. Гарнизоны постоянно патрулируют территории внутри, а мобильные группы блокпоста объезжают периметр снаружи, проверяя целостность забора. В верхних номерах Хтони есть дополнительные ряды заградительного силового поля. Но это к нам пока не относится.
— По первому вопросу всё ясно, — кивнул я.
Понятно теперь, чем заняты те военные из богатых семей, кого не отправляют в номера от пятидесяти и выше. До метаморфоз последнего года эта служба больше походила на курорт, так мне показалось.