Я подчинился без вопросов. Через секунд пять все мое тело наполнилось энергией и силой. Я словно парил на белом облаке над зелеными лесами и полями колосящейся пшеницы в жаркий день.
Колдунство очень высокого уровня.
— Всё, вставай, Варфи, пошли.
Я медленно сел и осторожно поднялся, прислушиваясь к своему организму. Ощущение, что я нахожусь выше тела, исчезло. Я вернулся в самый центр головы. Меня распирало желанием перевернуть горы и сделать что-нибудь по-настоящему великое. Но Брюн выглядела уставшей. Она зевнула, едва прикрыв рот рукой.
— Это энергозатратная магия? — спросил я.
— Не то слово. После такого сеанса чувствую себя опустошенной — обычным человеком, а не могущественной ведьмой.
— Ты же только учишься.
— Да, до настоящего могущества мне еще далеко, — улыбнулась Брюн. — Но я работаю над этим. И восстановлюсь быстро, с каждым разом быстрее получается. Так что за меня не переживай.
— Хорошо, не буду. Идем?
Мы вышли из номера, закрыли дверь и направились к лифту.
— Кстати, хотела сказать. Роми тебя боится.
— Почему?! — мне стало смешно. — Что во мне такого страшного?
— Этого я пока не могу понять. Может, Роми знает что-то про гильдию «Мерсенар», чего не знаю я? Ты ничего не вспомнил?
— Пока нет. Может, никогда и не вспомню.
— Что ж, ладно, — вздохнула Брюн. — А про прошлую жизнь?
— Тоже ничего конкретного, но какие-то смутные образы постепенно проявляются.
— Ну, хоть что-то. Уже неплохо для второго дня.
— Брюн, мы правильно сделали, что отдали артефакт Крохе?
— Тебя мучает этот вопрос? — спросила она. — Я считаю, правильно. Нам он и правда ни к чему, без других частей. И я не думаю, что мы можем найти эти призму и пирамидку, если ты не вспомнишь, где взял ключ. Никогда не слышала про такие артефакты.
— А что насчет мыслей Крохи про год, когда были первые упоминания об этом устройстве?
— 3027-й. Но ты никому не говори. Только ты и я будем знать.
— Конечно. Никому не скажу. Спасибо, что ответила.
— Наедине спрашивай обо всем. У меня не будет секретов от тебя. И самое главное, что хотела бы добавить про Кроху — с ней надо дружить. Она пригодится.
Это точно.
Двери большого лифта открылись и мы с трудом втиснулись к разношерстной толпе, спускающейся с верхних этажей тридцатиэтажной гостиницы.
Касси все-таки организовала экскурсию по Индикорсу для меня. Она сказала Марку ехать к мемориалу на Гранитных холмах.
— Сейчас увидишь, что я имела в виду когда говорила про красоту этого города, — сказала она.
Но тут ее плану помешал сильный дождь.
— При свете Тагоса было бы лучше? — спросил я, когда мы впятером вышли из машины на смотровой площадке и раскрыли три больших зонта.
— Само собой. Но для этого надо победить Хтонь. Вот и мотивация для тебя, — сказала Касси. — Тагос здесь чрезвычайно редкий гость. Не то, что в Меркатросе.
— Этой мотивации недостаточно, — сказал я. — Проще на север уехать, чем сражаться с Хтонью.
Мы с ней стояли под одним зонтом. Марк и Роми под другим, чуть впереди нас. Касси слегка толкнула меня локтем и подбородком показала на них. Я понимающе кивнул.
Дождь лил стеной. Хорошо, что мы стояли на возвышенности и потоки воды сразу стремились вниз по желобам вдоль асфальтовой дорожки. Никакой особой красоты я не увидел. Да, отличная круговая панорама на Индикорс, но город серый и унылый. Да, прекрасный обзор с этой смотровой площадки возле памятника солдатам армии Роксабора, если бы дождь не заслонял весь вид.
Разве что мосты через широкую реку смотрятся красиво.
— Зато никто нас не подслушает, — сказала Брюн, стоявшая одна под красным зонтом чуть в стороне.
Роми повернула голову и задумчиво посмотрела на нее.
— Роми, когда приезжают твои родители? — спросила Касси.
— Приедет только папа. Мама не могла из-за работы. Папа выехал в шесть тридцать утра вчера. Дорога обычно занимает часов сорок.
— Это в лучшем случае, — сказала Касси. — Значит, приблизительно к полуночи надо ждать.
— Раньше. Они же без остановок и по спецпропускам.
— Они? — Касси снова подтолкнула меня локтем.
— Папа со своими людьми в такие дальние поездки всегда на двух машинах выезжает, со сменой водителей.
— Что ты ему скажешь? — спросил я.
Роми едва заметно вздрогнула. Неужели, правда побаивается меня?
— Скажу, ждала его в гостинице, никуда не ездила.
— Он может увидеть твою подпись на бумаге о неразглашении, — сказал я. — Не сейчас, так потом.