Президент слушал, посапывая, с прикрытыми глазами. Спал ли он? Министр обороны применил хитрый тактический ход: снизил голос до минимума, а после и вовсе умолк, наблюдая.
Глаза президента открылись - министр тут же продолжил доклад, как и не прерывал. Он ласкал интонацией слова "устав" и "инструкция" и божился, что в них содержится и тактика и стратегия, оборона и наступление, жизнь до и после... всего. В докладе он уверял, что всё должно быть просто, как дембель у солдата - сложности в военном деле, лишь засоряют мозги и толкают голову в противную сторону; да и умники каверзой достали - мозги пудрят, земля под ногами кружится, вот-вот упадёт.
"Что не указано в инструкции или в уставе, того, вообще, быть не может и не должно", - он взмахнул рукой с готовностью опустить массивный кулак погромче на стол, но спохватился.
- Обед! - сказал президент, потягиваясь. Глаза его блестели слезой. - Складно говорил - запиши на бумаге и подай.
* * *
У сотрудников бригады инновационных технологий было приподнятое настроение - в перерыве предстояло отметить очередной день рождения старейшему сотруднику Зиновию Вульфовичу Канарейке. По этому поводу в холодильнике запотевала водка и тут же готовились принести в жертву празднеству своё содержимое коробочки, кулёчки, пакетики и баночки, плотно запихнутые увесистой рукой. Мужская часть бригады усиленно изображала активное творчество за своими рабочими местами, лишь чаще обычного посещая комнату для курения и задерживаясь там чрезмерно. У женщин глаза светились радостным предчувствием, и они без конца хлопали дверцей холодильника, лишний раз, изучая его содержимое и объявляя свежие новости о процессе запотевания бутылок с волнующим всех содержимым. Работа на ум не шла.
Гарик Рыбчинский остановил в коридоре Светлану Соколову сообщением, что у него к ней есть предложение.
- Я согласна, - тут же ответила коллега по работе, не вдаваясь в ненужные подробности, и не позволяя сослуживцу уйти в сторону и замутить сорвавшееся с языка слово.
- Меня посетила интересная мысль, деловая, можно сказать... - продолжал Гарик, не обращая внимания на высказанное согласие.
- А как же предложение, на которое я, взвесив твою порядочность, ум и деловые качества, дала положительное подтверждение?
- Светка не дури, - Гарик состроил гневное лицо, - вечно не дослушаешь, даёшь согласие, а после расхлёбываешь порочное происшествие.
- Так ты же сам предложил, а теперь на попятную.
- Я предложил выслушать меня, а ты вечно делаешь несуразные заключения на основе какого-нибудь идиотского понравившегося слова, да ещё и в собственной интерпретации.
- Ничего я не интерпретировала. Ты сделал мне предложение, я ответила. Тебе не понравилось непонятно что, а вина на мне...
- Последний раз спрашиваю, иначе уйду, видит бог, - готова ли ты выслушать моё предлож... мою мысль, - ушёл Гарик от опасного слова, - не перебивая, и не соглашаясь раньше времени на неизвестно что?
- Мой ответ ты знаешь. За всё остальное сам отвечай, а слушать я всегда готова - хоть глупость, но чтоб озорно и весело.
- Я хотел предложить... черт побери! - взорвался Гарик. - Ты со своим предложением выбиваешь меня из колеи. Я забываю смысл предлож... идеи, гром её разрази.
- Вижу, ты бедный, совсем запутался: предложение не моё, а твоё. Ты его мне сделал и тут же пошёл на попятную. Ну, вспомнил?
Гарика прошиб пот - он жаждал довести дело до конца и не собирался сдаваться. Выждав благоразумную паузу, Рыбчинский сообщил Соколовой, что не намерен так просто принять поражение. На что Светлана уверила, что он, несомненно, будет победителем, если женится на ней, но никак не побеждённым. Глаза "будущего победителя" заблестели обидой за такое непонимание важности момента и невысказанную ценную идею.
Светлана убрала лёгкий платочек, повязанный на шее, слегка прикрывавший роскошное декольте, демонстрировавшее природные ценности обладательницы, ловким движением опустила тонкую лямку платья с плеча, и стала ждать, что случится дальше.
Гарик заглянул в декольте сверху, столкнулся с радостным взглядом Светки, чертыхнулся негромко, и приступил к изложению мысли. Новый замысел являлся продолжением старого вопроса - о национальной идее. Инженер Рыбчинский убеждал сотрудницу Соколову, что негоже останавливаться в исследовании данного вопроса на том основании, что конкурс проведен и национальная идея отобрана для воплощения в жизнь. Гарик убедительно доказывал множеством примеров, что жизнь слепа, и бег на месте или отползание назад, в сторону или в никуда происходит постоянно со всеми персонажами, темами, явлениями... Он был уверен, что если они объединят усилия и продолжат поиск, то, несомненно, найдут нечто такое головокружительно гениальное, что заставит отказаться от уже выбранной идеи и задействовать вновь обнаруженную ими.
Светка выпячивала грудь, стараясь привлечь внимание Гарика, увлеченного открывающейся научной перспективой, заглядывала в глаза с умнейшим видом и, невзначай, касалась его бедром.
- Так вот, - заключил он в конце, - у меня есть ключи от свободной триста пятой комнаты. Предлагаю пойти туда, и до банкета, обсудить предварительно этот архи важный вопрос. А после и откушать вкусненького будет очень даже кстати.
После такой речи оба сотрудника устремились к обозначенной цели в приподнятом настроении и с верой в успех.
- Снимай трусы и всё остальное - будем думать без ограничивающих тело и душу условностей повседневной жизни, - приказал Гарик, лишь только ключ в замке сработал на закрывание. - Это мой новый подход к поиску истины, - объяснил он свое решение. - Ничто не должно препятствовать полёту мысли.
Неожиданно быстро подошло время обеда, пора было собираться на банкет.
- Вот так всегда, - сказал Рыбчинский, - только подойдешь к решению какой бы то ни было задачи, как возникает помеха и надо идти неизвестно куда, неизвестно зачем.
- Ну, почему же, - возразила Соколова, - нам известно, куда и зачем мы идём: поздравить нашего коллегу с юбилеем. - И продолжила, нечаянно, поменяв тему: - Как было бы хорошо, образуй мы ячейку общества в виде семьи. Могли бы заниматься поиском национальной идеи каждую минуту, хоть круглосуточно.
- У нас и так условия нормальные для этого, зачем усложнять отношения, - высказал мужскую точку зрения Гарик.
- Не усложнять, а напротив, упрощать. Если бы мы поженились, то...
Гарик не стал слушать, чтобы было, если бы... и озвучил свою категорическую точку зрения:
- С вами, женщинами, невозможно заниматься решением задач государственного значения: одно на уме - женитьба, хоть камни с неба, хоть денег нет...
Они смешались с сослуживцами, готовящимися расхватать места за аппетитно накрытым столом, и вместе с ними перемешались в наступившие взбаламученные минуты мысли, идеи, намерения донимающие накануне. Всё отлетело в сторону, как грязь из-под колес машины.
* * *
"Любо, братцы, любо, любо братцы жить! С нашим атаманом не приходится тужить..." Лихая песня под прозрачную водочку лилась из квартиры Зефирова. Дуэт состоял из Марика и Егора, по-дружески возложивших руки на плечи друг другу, бесконечно повторяя один и тот же припев. Про первую пулю, попавшую в коня, и вторую, угодившую в повествующее лицо, они ещё помнили, но дальше шёл обрыв в памяти, пробел... и припев повторялся заново. Им было весело, беззаботно; душа готова была объять вселенную. Под ногами каталась опорожненная бутылка, и они забавлялись, подталкивая её друг другу.