Хуайнаньцзы (Философы из Хуайнани)

Заурядные люди без удержу предаются прогулкам по берегу реки и морскому побережью, скачкам на знаменитых скакунах, выездам под балдахином из перьев зимородка, любуются зрелищем танцев "Колыхающиеся перья" и "Боевые слоны", наслаждаются нежными переливами прозрачной мелодии, воодушевляются роскошной музыкой Чжэн и Вэй, увлекаются вихрем чуских напевов [117], стреляют птиц на болотах, гонят зверя в заповедниках.

Мудрец, попав сюда, не чувствует волнения духа, смятения воли, и сердце его не утрачивает в трепете своего природного чувства. Он поселяется в пустынном краю, среди горных потоков, сокрытый глубиной чащ. Жилище в четыре стены, тростниковая крыша, завешенный рогожей вход и окно из горлышка кувшина, скрученные ветки шелковицы вместо дверной оси. Сверху капает, снизу подтекает. Сыреет северная сторона, снег и иней порошат стены, ползучие растения держат влагу. Свободный, скитается среди широких озер и бродит в скалистых ущельях. Все это, по мнению заурядных людей, насилует форму, стесняет путами, в печали и скорби не дает обрести волю. Мудрец же, попав сюда, не тоскует и не страдает, не утрачивает основы своего наслаждения. Отчего это так? Оттого что внутренне он проник в суть неба [118] и потому ни благородство, ни худородство, ни бедность, ни богатство, ни труды, ни досуги не лишат его воли и блага. Разве воронье карканье или сорочья трескотня меняются в зависимости от стужи или жары, засухи или вёдра? [119]

Поэтому тот, кто обрел дао, устанавливается в себе и не ждет подталкивания извне. Я обретаю себя независимо от изменений, происходящих в каждый момент. То, что я называю обретением,-это когда мое природное чувство находится в покое. Природа вещи и ее судьба выходят из рождающего их корня одновременно с формой [120], форма готова,-и готовы природа вещи и ее судьба. Природа вещи и ее судьба образуются,-и рождается любовь и ненависть. Поэтому для мужей существует однажды установленный порядок отношений, а женщины следуют неизменным нормам поведения.

Циркуль и угольник [121] -это не круг и квадрат, крюк и отвес-это не изгиб и прямая. По сравнению с вечностью неба и земли восхождение к славе нельзя считать долгим, жизнь в презренной бедности нельзя считать короткой. Поэтому тот, кто обрел дао, бедности не страшится, добившись успеха-не гордится; взойдя на высоту, не трепещет, держа в руках наполненное -не перельет. Будучи новым, не блестит, старым-не ветшает. Входит в огонь -не горит, входит в воду-не промокает. Поэтому и без власти уважаем, и без богатства богат, и без силы могуществен. Сохраняя равновесие, пустой, течет вниз по течению, парит вместе с изменениями. Такие прячут золото в горах, а жемчуг-в пучинах [122]. Не гонятся за товарами и богатством, не домогаются власти и славы. Поэтому довольство не почитают за наслаждение, недостаток-за горе. Не считают знатность основанием для покоя, худородство- для тревоги. Форма, дух, эфир, воля [123]-все находит свое место, чтобы следовать движению Вселенной. Форма-прибежище жизни, эфир-наполнитель жизни, разум-управитель жизни. Когда одно из них утрачивает свое место, то все три терпят ущерб. Поэтому мудрец и определяет каждому человеку его место, его занятие, чтобы не было взаимной борьбы. Поэтому форма, помещенная туда, где нет для нее покоя, разрушается; эфир, не получая того, что дает ему полноту, иссякает, разум, лишенный того, что ему соответствует, меркнет. Эти три вещи нужно бережно хранить. Взять хоть всю тьму вещей в Поднебесной. Пресмыкающиеся и черви, насекомые и бабочки-все знают, что доставляет им радость или отвращение, несет с собой выгоду или вред. Отчего? Оттого что их природа остается при них и их не покидает. А если вдруг уйдет, то кости и плоть утратят единство пары. Ныне люди видят даже неясное, слышат даже неотчетливое, телом способны отталкивать, могут вытягивать и сокращать суставы, различать белое и черное, отличать безобразное от прекрасного, распознавать тождество и различие, определять истину и ложь. Каким образом? Благодаря полноте эфира и усилиям духа.

117

Скачки на знаменитых скакунах-в ориг букв., "скачки на знаменитом скакуне Яоняо", который в день мог пробежать десять тысяч ли. "Колыхающиеся перья" и "Боевые слоны"-ритуальные танцы времен царя Воинственного (У-вана), правившего, согласно традиции, с 1122 по 1116 г. до н. э. Музыка Чжэн и Вэй- мелодии и песни царств Чжэн и Вэй, по выражению Цзи Кана (III-IV вв.), "самые красивые, самые прекрасные, которые воодушевляют и трогают людей" (цит. по Литература древнего Востока. Под ред. Н. И. Конрада, с. 378), но это мнение средневекового автора, а на протяжении древности, начиная с самого Конфуция, эта музыка порицалась как порочная. Причина-в неприятии каноном новой эстетики, центром распространения которой были южные царства (ср. прим. 9 к гл. 2).

118

Букв. в "пружину неба" (тянь цзи), или небесную "механику".

119

Целостность мудреца и его единство с природой столь же естественны для него, как для птиц их голоса.

120

Т. е. всякая вещь, рождаясь, получает одновременно со своей материальной формой и "природу" (син), и "судьбу" (мин), определяемую свойствами вещи.

121

Циркуль и угольник, крюк и отвес (шнур), в других контекстах уровень и отвес-упоминание этих плотницких инструментов в даосских текстах служит, как правило, намеком на конфуцианский, с точки зрения даосов, ограниченный взгляд на мир как на нечто поддающееся измерению и разметке. Такому взгляду противополагается представление о неизмеримости, необъятности и беспредельности мира. Оппозиция измеримого и неизмеримого всегда подразумевается в случае употребления этих выражений, даже если явно не выражена. В данном случае имеется в виду, что не всякий круг и квадрат, кривая и прямая могут быть измерены каким бы то ни бы то инструментом (см. также прим. 160 к гл. 3).

122

По преданию, Шунь сокрыл золото в горах Цзиньянь, а жемчуг-в пучине у Пяти озер, чтобы пресечь злостное стяжательство.

123

Словом "воля" переводится термин чжи. Как все термины этого ряда воля воспринимается авторами "Хуайнаньцзы" как нечто материальное, что может пребывать в каком-то месте или оставлять это место, устремляясь к другому.