В этих словах тоска о далеких временах.
Обозрение сокровенного
Когда-то давно Наставник Куан заиграл мелодию «Белый снег», и божественные твари спустились на землю, налетели ветры и дождь, гуна Пина[202] охватила немощь, а земли царства Цзинь выгорели от засухи; Вдова[203] в отчаянии воззвала к небесам, и гром и молния поразили башню гуна Цзина,[204] покалечив людей, а море вышло из берегов. И слепец, и вдова – люди малые, их место равно ведающему пенькой, а вес легче пуха. Однако тот, чья душа напряжена в исступленье, а дух сосредоточен на одном, способен проникнуть вверх до Девяти небес, достигнуть самого Совершенного цзин.[205] Отсюда ясно, что от кары Высшего Неба не укрыться ни в могильной тьме, ни в глухом уединении, ни в глубокой пещере, ни в скалистых горах.
Царь Воинственный,[206] идя походом на Чжоу,[207] переправлялся в Мэнцзинь. Дул яростный ветер, хоу Ян[208] ударами волн обращал теченье вспять, в кромешной тьме нельзя было разобрать, где люди, где кони. Тогда царь Воинственный, сжимая в левой pуке желтую секиру, а в правой – боевой топор с белым бунчуком, взмахнул им и с гневом во взоре воскликнул: «Я служу Поднебесной. Кто смеет препятствовать мне?» И ветер стих, и волны улеглись. Гун Луян[209] изнемогал в тpудной битве Хань.[210] В решающий момент битвы солнце стало клониться к западу. Тогда гун Луян взмахнул трезубцем, и солнце вернулось на три стоянки. Тот, кто хранит целостность своей природы, бережет естественные свойства, не допускает изъяна в своем теле, тот, встретив беду, оказавшись в опасности, душою сливается с небом, как если бы никогда не покидал своего корня.[211] Что только ему тогда не под силу!
Жизнь и смерть – соседи, не надо бояться могильного холма. Один храбрый воин делает три армии героями. И это ради достижения славы. Тем более тот, кто сам себе хозяин! Для кого небо и земля – дом, кто держит за пазухой всю тьму вещей, дpужит с творящим изменения, таит во pтy совершенную гармонию, кто нашел свою пару в человеческой форме,[212] тот обозревает все, постигает одно, знает и непознаваемое, а сердце его – бессмертно!
Когда-то Учитель от Ворот Согласия пришел плакать к Мэнчанцзюню.[213] Строем речи, проникновенной мыслью, ласканием сердца, звуками голоса растрогал Мэнчанцзюня, слезы у того полились pучьем, он плакал неудержимо. Мысль этого Учителя оформлялась внутри, а вовне вселяла скорбь в человеческие сердца. Это непередаваемое искусство. Если же заурядный человек станет подражать его внешнему виду, не овладев «господином формы»,[214] то это будет только смешно. Пy Цецзы доставал птиц с высоты свыше ста жэней, Чжань Хэ[215] ловил рыбу в глубокой пучине – оба они владели чистейшим искусством (дао), величайшей гармонией. Разные виды существ дpyг дpyгy откликаются. [Причина этого в] сокровенной тонкости, глубочайшей малости, которую не постигнуть рассуждением, не изъяснить в речах. Приходят восточные ветры, и вино переливается через край; шелковичный червь выпускает нить, и рвется струна шан[216] – как будто кто-то тронул их. Очерчивают силуэт пепельного кpуга [в лунном свете], и в лунном ореоле открывается проход;[217] кит умирает, и появляется комета – как будто кто-то их побудил к этому. Поэтому мудрец, вступая на престол и облагодетельствуя народ, хранит дао и не говорит. Когда господин и слуга не в согласии, то на небе появляется солнечное свечение бэй и узюй. Это свидетельство того, что [человеческий] дух и эфир взаимно откликаются. Облака в горах подобны пышным зарослям; облака над водой подобны рыбьей чешуе; облака в засуху подобны дыму от костра; облака в дожди подобны волнам. Все принимает образ того, чем вызвано. Янсуй добывает огонь от солнца, фанчжу – росу от луны.[218]
В пространстве между небом и землей [происходит столько изменений], что самые искусные календари не могут их перечесть. Рука стремится схватить смутно ощущаемое, но свет его неуловим глазу. Ведь то, что мы сжимаем в ладони, ведет свой род из-за грани Великого предела. А то, благодаря чему добываются вода и огонь, – это взаимодействие однородного эфира инь и ян. Благодаря этому Шy Юэ оседлал хвост звезды Чэнь.[219] Высшая степень инь – это леденящий ветер, высшая степень ян – это иссушающая жара, от их соития образуется гармония и рождается вся тьма вещей.[220] Коли будет масса самцов и ни одной самки – какое же порождение возможно?[221] В этом и заключается неизреченное красноречие, непередаваемое дао. Поэтому для привлечения далеких используют недеяние, для сближения с близкими пользуются бездействием. Только путешествующие в ночи[222] способны владеть [этим искусством].
202
Гун Пин – правитель (гун) царства Цзинь в VI в. до н. э. Несчастья, происшедшие с ним самим (его болезнь) и его царством (стихийные бедствия), объясняются комментаторами как результат его неправедности.
203
Вдова (Шушой) – молодая вдова из царства Ци, с которой легенда связывает следующую историю. По смерти мужа она не вышла второй раз замуж, детей у нее не было, и она посвятила себя служению свекрови. У свекрови не было сыновей, а была дочь, которая захотела завладеть имуществом матери и потому побуждала мать выдать невестку замуж. Hо Вдова не соглашалась выходить второй раз замуж. Тогда дочь убила свою мать, а грех взвалила на Вдову. Та не смогла оправдаться перед людьми и воззвала к небесам. Небо громом и молнией поразило башню правителя царства Ци – Цзина (см. след, примечание), а море вследствие этого землетрясения вышло из берегов.
204
Гун Цзин – правитель царства Ци в VI в. до н. э. Оба примера – о музыканте и Вдове – имеют целью напомнить, что существует взаимосвязь между происходящим на земле (за что ответствен правитель) и на небе (Высшее Небо карает неправедного).
205
Достигнуть самого Совершенного цзин. – «Совершенное цзин» стоит иерархически выше частиц цзин (см. прим. 86 к гл. «Об изначальном дао»). Они находятся в такой же соподчиненности один по отношению к дpугому, в какой стоят божественный разум и разум, то есть и частицы цзин и Совершенное цзин по природе своей – одно, но первое принадлежит человеческой душе, второе – космосу. Как видно из фрагмента, они взаимосвязаны и, более того, в некоторых случаях уравниваются (см. прим. 28 к гл. «О начале сущего»).
206
Царь Воинственный – правил, согласно легендарно-историческим сведениям, с 1122 г. по 1116 г. до н. э.
207
Чжоу (Чжоу Синь) – по преданию, последний государь династии Шан-Инь (XVIII–XII вв. до н. э.).
208
Хоу Ян – правитель (хоу) города-государства Линъяна. После смерти почитался как водяной дух.
211
Как если бы никогда не покидал своего корня, – Поскольку всякая форма (и человек в том числе), по даосским представлениям, есть только скопление эфира, который при рождении обретает границы, а по смерти распадается («Чжуанцзы», 3, 110, 222–223, 73, 191) и возвращается к своей «основе», или «корню», постольку это выражение значит единение с космическим эфиром, со всей природой и космосом.
213
Учитель от Ворот Согласия (Юнмэнцзы) – знаменитый в период Сражающихся царств (V–III вв. до н. э.) музыкант и певец. Ворота Согласия – западные ворота в царстве Ци, он жил поблизости от них, отсюда его имя-прозвище. Мэнчанцзюнь – циский министр Тянь Вэнь, правитель (цзюнь) области Мэнчан (IV–III вв. до н. э.).
214
Господином формы, то есть духом, который, согласно даосским представлениям, обитает в сердце и управляет формой.
215
Пy Цецзы – знаменитый мастер стрельбы из лука из царства Чy; Чжань Хэ – см. прим. 62 к гл. «Об изначальном дао».
217
В лунном ореоле открывается проход – древние китайцы считали, что появление светящегося ореола вокруг луны предвещает опасность окружения для войск. Для спасения от него, по поверью, надо нажечь золы, разбросать ее под лунным светом и сделать в ней проход.
218
Янсуй – прибор для добывания огня от солнца. Фанчжу – прибор для добывания воды от луны. Из контекста следует, что по форме приборы были похожи на солнце и луну.
219
Фy Юэ (Юэ из гор Фy) – советник легендарного государя Иньской династии (XVIII–XII вв. до н. э.) Удина, которого последний увидел во сне, велел написать его портрет, по которому его и нашли в горах, где он строил вместе с каторжниками дамбы.
Оседлал хвост звезды, то есть стал бессмертным.
222
Только путешествующие в ночи – то есть мудрецы, которые одни способны во тьме видеть свет.