Хотя подробностей о предательстве Санта-Анны тогда не было известно, вернуть себе власть авантюрист на этот раз не смог, его место занял консерватор Бустаманте. Конгресс аннулировал все акты и соглашения Санта-Анны с американцами и категорически отказался признать независимость Техаса. Однако мексиканское правительство не располагало ни войсками, ни другими средствами, с помощью которых оно могло бы заставить подчиниться техасских сепаратистов. Словесные же протесты ни на мятежников, ни на правительство США не производили ни малейшего впечатления.
Приходит беда, открывай ворота! Вслед за США Мексику схватила за горло Франция, потребовав уплаты 600 тысяч песо в качестве компенсации за понесенные якобы ее подданными убытки во время сотрясавших страну мятежей и восстаний. Правительство Бустаманте отклонило это разбойничье требование. В ответ Париж направил к берегам Мексики эскадру, которая бомбардировала Веракрус и захватила крепость Сан-Хуан-де-Улуа, охранявшую подступы к вышеназванному городу. Чтобы избавиться от французских захватчиков, Бустаманте пришлось признать за Мексикой требуемый Францией долг.
Французские ядра, упавшие на Веракрус, вновь вытолкнули на политическую арену предателя Санта-Анну. Он вызвался сражаться с французами, во время обстрела города был ранен в ногу, которую пришлось ампутировать. Свою «историческую» ногу авантюрист торжественно захоронил в имении в Халапе и выстроил на ее «могиле» памятник. Нога была потеряна, зато честь восстановлена. Теперь Санта-Анна вновь мог распинаться в своем патриотизме и претендовать на власть. Не прошло и двух лет, как этот «патриот», поддерживаемый церковниками и офицерской верхушкой, свергнул Бустаманте и во второй раз сел в президентское кресло. Теперь он точно знал, что требуется его хозяевам и покровителям. Он разогнал конгресс, стал преследовать демократов, занялся истреблением индейцев, восставших против церковных и помещичьих поборов.
Действия Санта-Анны вызвали волну возмущения в стране. В 1844 году в результате восстания он был свергнут и бежал в Гавану под крылышко испанцев. Они все еще удерживали под своим контролем Кубу. В Мехико к власти пришли умеренные либералы.
Хуарес все эти годы безвыездно проживал в Оахаке, занимаясь адвокатской практикой. В 1843 году в его жизни произошло знаменательное событие. Он женился на Маргарите, дочери Антонио Масы, того самого торговца кошенилем, который некогда приютил его и у которого в кухарках все еще работала его сестра Мария-Хосефа. Маргарита родилась в 1826 году и росла на глазах своего будущего мужа. В год замужества ей исполнилось 17 лет. Хуаресу же было 37 лет. Такая разница в годах между новобрачными считалась тогда вполне естественной. Судя по всему, родители Маргариты не только не чинили препятствий к браку, но даже всячески ему способствовали, хотя брак дочери богатых да к тому же белых родителей с индейцем и мог шокировать кое-кого из местных аристократов. Не смутило их и то обстоятельство, что будущий зять был активным политиком — занятие весьма опасное в тогдашней Мексике. В семье Масы любили и уважали Хуареса за его честность, искренность, передовые идеи, патриотизм. Такое же чувство уважения и привязанности испытывала к нему Маргарита. Она стала его верной и надежной спутницей жизни и безропотно разделяла с ним все опасности и трудности. Хуарес, в свою очередь, платил ей безграничной преданностью. У них было 12 человек детей. Из них шесть дочерей и сын Бенито пережили своих родителей, три дочери и два сына умерли при их жизни.
В 1844 году губернатором штата Оахака стал генерал Антонио Леон, старый участник войны за независимость, соратник Морелоса. Он назначил Хуареса секретарем своего правительства. Однако вскоре Хуарес подает в отставку с этого поста в знак протеста против преследования властями демократов. Его избирают заместителем депутата от либеральной партии в провинциальный конгресс и назначают заместителем прокурора при верховном суде штата.
Хуарес уже давно является признанным лидером «крайних» либералов в Оахаке. Но как и во всей стране, так и здесь силы «крайних» ограниченны. Против них церковь, помещики, «умеренные». Их ахиллесова пята — отсутствие влияния в армии. А без поддержки армии не только взять, но и удержать власть в Мексике невозможно. За поддержку же военных следовало платить разного рода уступками и отступлениями от намеченной программы национального возрождения.
И все же внутренние проблемы не представлялись столь сложными, как внешние. Мексике продолжали угрожать всевозможными карами могучие европейские державы, которым она задолжала и теперь была не в состоянии оплачивать долги. Но больше всего вызвало опасений и пугала позиция ее северного соседа — Соединенных Штатов, стремившихся расширить свою территорию за счет Мексики. Там, в США, господствовали работорговцы и фабриканты. Их богом был золотой телец, они обожали силу, были коварны и жестоки, высокомерны и эгоистичны. Они презирали мексиканцев, считая их «низшей расой», господствовать над которой они якобы призваны самим всевышним. Правящие круги Соединенных Штатов прикрывали свои коварные планы лицемерными разглагольствованиями о соблюдении мирового правопорядка, о законности, гуманности и справедливости. Они рядились в тогу друзей и благодетелей Мексики, думая только об одном: как бы половчее обобрать своего соседа и превратить его в бессловесного покорного раба. От таких «благодетелей» мексиканский народ мог ожидать только худшего…
ЯНКИ ВТОРГАЮТСЯ В МЕКСИКУ
1 марта 1845 года американский конгресс принял резолюцию, уполномочивающую правительство США аннексировать Техасскую республику. Это провокационное решение было явно рассчитано на разрыв отношений с Мексикой, которая считала Техас своей законной территорией и, естественно, не могла хладнокровно взирать, как ее могущественный северный сосед эту территорию поглощал.
Но почему Соединенные Штаты выжидали 9 лет, прежде чем отважились принять в материнское лоно свое детище, каким являлась Техасская республика, возникшая при прямой поддержке Вашингтона? На то имелись веские причины как внутреннего, так и внешнего порядка. Техасские мятежники в своем большинстве примыкали к рабовладельцам-южанам. Отделившись от Мексики, они немедленно ввели в своей «республике» рабство. Северяне считали, что включение Техаса в Союз [4]приведет к укреплению позиций рабовладельческого Юга. Они без энтузиазма относились к аннексии Техасской республики. Их мнение было вынуждено учитывать правительство Соединенных Штатов.
Европейские державы также выступали против аннексии Техаса. Они уже успели завоевать экономические позиции в странах Латинской Америки и не без оснований опасались, что поглощение Техаса откроет Соединенным Штатам дорогу для захвата всей Мексики, а возможно, и других бывших испанских колоний. Поэтому Англия, Франция, Бельгия, Голландия среди прочих европейских держав поспешили признать «независимость» Техаса и даже установить с ним дипломатические отношения в надежде, что марионеточная республика превратится под их влиянием в своего рода буфер, преграду, препятствующую дальнейшему проникновению США на юг.
Позиция европейских держав в известной степени сдерживала пыл североамериканского агрессора: ведь в случае прямого конфликта с США Мексика могла рассчитывать на их поддержку.
Известная осторожность, проявлявшаяся в вопросе о присоединении Техаса в правящих кругах США, сменилась жаждой к немедленным решительным действиям, когда в 1844 году президентом стал Джеймс Полк, ставленник южан. Полк выступал не только за оккупацию Техаса, но и за захват других северных территорий Мексики, включая Калифорнию. Это по инициативе Полка конгресс принял упомянутую выше резолюцию об аннексии Техаса.
Агрессивный акт Соединенных Штатов вызвал резкий протест Мексики. Она порвала дипломатические отношения с Вашингтоном. Президент Полк как будто только и ждал этого. Не теряя времени, он отдал американской армии приказ занять Техас и, выйдя к границам Мексики, приготовиться к вторжению в эту страну.
Одновременно американский флот получил задание захватить атлантические порты Мексики — Тампико и Веракрус, а на тихоокеанском побережье — Лос-Анхелес. Это означало войну с Мексикой.