Она осмотрелась вокруг. Казавшийся незыблемым строй валялся, будто скошенная трава. Будто груда червей, змеиное гнездо. Красно — зеленое месиво.
Отец подбежал к ней и схватил за руку. Схватил и потащил к грузовикам, молча, грубо, чуть не вырывая из плеча.
Открыв полог, он подсадил ее и забрался сам. Когда его рука зацепилась за край кузова, Лиза вдруг осознала: он светится красным.
Ей стало страшно.
— Что случилось? Почему ты красный?
— Красный? — отец тяжело дышал и отирал рукавом воду с лица, — Что — то пошло не так. Она отключилась, и… взлом, что ли, продолжился? Бред какой — то.
— Кто? — не поняла Лиза.
— Вот что, дочь, — он строго посмотрел на нее, — Я хочу, чтобы ты сидела тут. Молча. Не высовываясь. Ясно?
— Папа, — Лиза готова была броситься ему на шею, — не бросай меня!
Отец вздрогнул, будто от неожиданности. Посмотрел на нее. Внимательно, вдумчиво, почти нежно. Протянул руку и погладил по голове — впервые за столько лет.
— Конечно не брошу, — он улыбнулся, — мы же семья. Но ты должна остаться тут. Ради меня.
Он вдруг опустил руку ей на плечо и больно сжал. Лиза хотела вскрикнуть — и не смогла. Хотела вырваться — и не могла.
Ее парализовало.
Отец убрал руку, а она продолжала сидеть, замерев, уставившись перед собой. Поднятая было рука медленно опустилась на колени, сама.
— Ради твоего же блага, — повторил отец и выскочил из машины
Глава 8
Уууум.
Низкий гул просачивался сквозь кору старого дуба, заставляя оставшиеся на ветках понурые листья тревожно трепетать.
Уууум.
Саша снял маску с лица и постучал костяшками пальцев по стволу. Дерево отозвалось стальной трубой.
— Что за чертовщина, Шурик, как думаешь? — спросил Ян Николаевич. Саша пожал плечами и обошел дерево по кругу, не отрывая руки от сухой коры.
— Первый раз такое вижу, — ответил он наконец, — Зверей, птиц с микромашинами встречал. Деревья тоже. Но тут уже не совсем дерево… Что Марина рассказывала?
— Рассказывала что там человек внутри, — ответил Ян Николаевич, а потом добавил с хитрецой, — А мне что, так про тебя и не рассказывать?
Саша вздохнул и посмотрел на свою форму. Была она ему откровенно велика.
— Нет.
— А они с сестрой тебя искали, — покачал головой старик, — Стыдишься?
— Есть немного, — признался Саша, — Обещался встретить, а не встретил. Еще и в лагере Вепря теперь… Я, когда начинал лечить его бойцов, и подумать не мог, что все так далеко зайдет.
— Так не лечи.
— Не могу, — медленно покачал головой Саша, — Знаете почему? Не потому что я добрый такой, или чем — то им обязан. Просто потом кому — то надо будет пахать землю. Когда все эти генералы и Вепри закончатся, когда война пройдет, земли будет много, а рук — мало.
Ян Николаевич кивнул понимающе.
— Пахать надо будет. Весной. Дожить бы только.
— Дожить до весны, — раздался гулкий голос из дерева, — не представляется возможным.
Кора разошлась, как створки, и недра дуба выплюнули молодого человека. Был он будто привязан нитями, тонкими, как паутинка. Нити серебрились на свету, проникали под одежду и, кто знает, может быть даже под кожу. Паша поднял взгляд на мужчин и сказал не совсем внятно, будто вспоминая слова через силу.
— Зимой мне надо о нем заботиться. А сил очень мало. Вы не представляете себе, как ему…страшно.
Саша присел на корточки и взял его за руку. Кисть у Паши была тонкая, почти невесомая, она легко поддалась ему.
— Что с тобой произошло, парень?
— Нужно успеть до зимы, — продолжал Паша.
— Что успеть? — не понял Саша.
— Если бы я сам знал, — Паша посмотрел на него, — Я пока не понимаю. Из меня очень плохое дерево, — он рассмеялся, — а из дерева никудышный музыкант.
Марина очень хотела вернуться в школу.
Но два дня ей пришлось пролежать в постели, в горячечном бреду. То ли воспалились раны, то ли истощились нервы. Температура неумолимо держалась, медленно плавящийся мозг рисовал картины одна хуже другой. Приветливое поначалу Новожилово пугало.
«Если это опять случится, кто их защитит?»
Ухаживала за ней Настя. Даже когда Марина спала, та просто сидела рядом и смотрела в окно как Андрюша играет с другими детьми. Его окружало бледно — малиновое сияние.
Отчасти поэтому о переменах в школе Марине ничего известно не было. А отчасти потому, что Дэн пока не особо о них распространялся. Поэтому когда на третий день Марина вошла в класс, еще немного вялая, но уже с ясной головой и приготовленной улыбкой, она никак не ожидала увидеть за учительским столом Диану.