«По крайней мере, ничего не шипит. Реакция закончилась».
Марина поставила ногу на нижнюю ступень и вздохнула. Подниматься было гораздо тяжелее, чем она предполагала. Замерзшая, раненая, под «Анестезией» она не чувствовала рук и ног, не чувствовала в них никакой силы.
Она просто знала, что там, наверху, ее ждет маленький еще человечек, который все еще нуждается в ее защите.
— Ты где, Марина? — раздался встревоженный Лизин голос.
— Ползу, — честно ответила Марина, взобравшись на очередной ярус. Она села, чтобы отдышаться, и посмотрела туда, где должна стоять ракета. Да она в общем — то там и стояла, куда бы ей деться.
«Тут ты и останешься», — мстительно подумала Марина, поднялась на ноги и поползла дальше.
Чем выше она поднималась, тем больше ее волновало что же она встретит на поверхности. «Дэна? Он мне точно не обрадуется. Очень ему будет подозрительно, что я тут делала. Отцовских солдат? Хрен редьки не слаще, у них вопросов будет не меньше, особенно когда выяснится что их любимой ракете подрезали крылья». Она помотала головой, отгоняя противную мысль о том, что с последним запалом могла выйти осечка. На замену ей пришла мысль не менее противная:
«А может так случиться, что мы выползем прямо в руки отца. Потому что стал бы Дэн посылать меня убить его, если б знал что тот мертв? Да и кто тогда ведет сюда колонну? Чую, рано Лиза оплакивала нашего родителя. А я… я — то его давно уже похоронила».
Она потянулась к очередной ступеньке как вдруг наткнулась на маленькую Лизину ручку. Та схватила ее стальной хваткой и помогла вылезти.
— Марина, у тебя в руке дырка! — удивилась Лиза, разглядывая сестру. Марина попробовала поднести левую ладонь к глазам, и вдруг поняла, что тоже отчетливо видит ровной, как циркулем обведенное, отверстие, будто бы обожженное по краям. Пальцы все были целы, но сухожилия среднего и безымянного перерезаны, так что те и шевельнуться не могут.
«Хотя зачем вам сухожилия, вы же машины», — подумала Марина. И, будто послушавшись, все ее пальцы хором согнулись, разогнулись, а потом сжались в кулак. И только сейчас она заметила, как из-за дальней двери пробивается полоска света.
— Лиза, это ты там похозяйничала?
Лиза как — то виновато посмотрела в сторону двери.
— Там пультовая дальше по коридору. Только в ней ничего нет.
— А откуда свет появился?
— Да я там что — то нажала… случайно, — невинным голосом сообщила Лиза.
Марина вздохнула и поднялась на ноги.
— Ладно, Лиз, уже не важно. Пора всплывать. Только слушай: никому, вообще никому ни слова что мы тут с тобой делали.
«Слишком много наверху осталось тех, кому это не понравится», — мрачно добавила она про себя.
Из всех возможных вариантов всегда срабатывает наихудший. Даже если ты был к нему готов, от этого не становится сильно легче.
Побережье перекрасилось в хаки. Бронетранспортер, десяток солдат с оружием по периметру, и три здоровых фуры, одну из которых как раз разгружали.
И конечно же тут был он.
Отец стоял как раз у самой воды, когда сестры вынырнули и протерли глаза. Двое солдат, стоявшие рядом с отцом, малость опешили и потянулись было к оружию, а потом засмущались и после красноречивого отцовского взгляда отвернулись.
— Ну привет, — усмехнулся он, как ни в чем не бывало. Лиза радостно ринулась к нему, и, должно быть, бросилась бы на шею, если бы он не остановил ее жестом.
— Погоди, ты ж мокрая вся. Простудишься. Семен, дай куртку.
Солдат слева подал ему куртку. Отец закутал в нее Лизу и спросил, улыбаясь.
— Ну что, умница моя, все сделала?
— Я только нашла где включается резервное питание, — потупила взор девочка. Отец, однако, просиял и обратился к солдату слева.
— Слыхал, Семен? Тебе нырять не придется, моя девочка все уже сделала. Эй там, готовьте аппаратуру, есть связь! — крикнул он в сторону фуры.
Марина к тому времени добрела до берега, достала из тайничка одежду и принялась одеваться прямо на мокрое. Солдат справа искоса наблюдал за ней, но куртки не предложил. Не велено. Потом взгляд его скользнул по изуродованной левой руке, он вздрогнул и стал рассматривать дальний берег на предмет врагов.
— Ты молодец, — отец погладил Лизу по голове, и та засветилась от счастья. Видимо, заметив — таки ее синюшние губы и босые ноги, зарывшиеся в песок рядом с его сапогами, он соизволил разрешить ей пойти одеться. Лиза радостно побежала к Марине и приняла у нее свою одежду.